Брант обвивает меня ногой и притягивает к себе, продолжая мучить пальцами. Он зарывается лицом мне в шею, а затем, откинув мои волосы назад, начинает покусывать ее и ключицы.

– Спроси меня о чем угодно.

Он набирает темп.

– Почему… почему ты на самом деле в Нью-Йорке?

– Из-за тебя. – Он прикусывает мне плечо.

– Мама и папа знают?

– Да.

Я чувствую, как его эрекция упирается мне в живот, пока он продолжает двигаться во мне пальцами; его дыхание сбивается. Я произношу, задыхаясь:

– А они к этому нормально отнеслись?

– Примерно.

Я упираюсь бедрами в его настойчивые пальцы, когда чувствую нарастающее напряжение.

– Ты будешь давать только односложные ответы?

– Очень трудно строить предложения, когда ты вот-вот кончишь, Джун.

Часть моего мозга, отвечающая за логику, подсказывает, что нужно отложить оргазмы на потом, пока мы не обсудим все как следует, но мое тело отменяет рациональное мышление, поэтому я продолжаю скакать на его руке, пока не взрываюсь блаженно, дико и не падаю ему на грудь.

Его сильные руки обхватывают меня, пока я нахожусь на пике.

Брант щекочет мне ухо губами, осыпая поцелуями, и я чувствую, как он улыбается. Я глубоко удовлетворенно вздыхаю.

– На чем мы остановились? – шепчу я.

– Я не уверен, где остановилась ты, но я был здесь, желая оказаться там, где ты секунду назад. – Когда он отстраняется, то на лице расцветает ослепительная улыбка.

У меня перехватывает дыхание.

Я чуть не задыхаюсь, потому что даже не могу вспомнить, когда в последний раз видела, чтобы Брант улыбался вот так. Свободный от горя и абсолютно живой.