Вхожу и выхожу.

– Ты серьезно?

Быстрее.

– Т-ты уверен?..

Жестче.

Я вбиваюсь в нее, кровать скрипит, изголовье бьется о стену в такт, вероятно, выводя из себя нашу ворчливую соседку. Затем я на секунду выхожу из нее и, перевернув, обхватываю ее ноги.

– Я уверен, – хриплю, скользя обратно.

Возможно, это не самое разумное решение, но нет ничего, чего бы я хотел больше.

Мы официально вместе всего чуть меньше года, хотя кажется, что это целая жизнь. Наша квартира неидеальна для пополнения в семье: в ней скрипучие деревянные полы, раздражающе громкий кондиционер и кухня размером с кукольный домик, с эстетикой 1987 года. Она устарела и пахнет, как китайская закусочная на соседней улице, но я все равно влюблен в эти шестьсот десять квадратных футов, потому что они наши. Мы пустили здесь корни.

Но чем больше эти корни процветают и разрастаются, тем больше семян я хочу посадить.

В особенности одно семя.

Скользя рукой по ее животу, я представляю его пухлым и округлившимся, с нашим прекрасным ребенком внутри.

– Боже, я хочу от тебя ребенка, Джун, – прерывисто выдыхаю я и замедляю темп, поглаживая ей клитор. Она извивается, прикрывая лоб тыльной стороной ладони, а другой рукой сжимая покрывало. – Но я могу подождать.

Она быстро доходит до пика, выгибает спину дугой, пока кончает, и выкрикивает мое имя, когда я склоняюсь над ней. Я хватаю ее за бедра и врываюсь в нее еще несколько раз, охваченный бурным оргазмом. Я стону от удовлетворения, когда изливаюсь в нее.

Она все равно принимает таблетки.

Это спорный вопрос.

Джун переводит дыхание, ее груди покачиваются. Одна из них выскальзывает из обтягивающего платья, поэтому я накрываю ее ладонью, а затем щипаю сосок и наклоняюсь, чтобы поцеловать.

– Я скучал по тебе.

Она распахивает глаза – прекрасные, небесно-голубые глаза, – а затем дарит мне волшебную улыбку.

– Я скучала по тебе еще больше.