Я спрятал свои руки в карманах в попытке сдержать себя. Мне так хотелось схватить ее за затылок и поцеловать, прижав к ближайшей стене дома, у которой я сразу же взял бы ее без особых прелюдий. От одной только мысли об этом у меня в штанах сразу же начало твердеть. Но быть джентльменом – это значит уметь преодолевать некоторые трудности.

– Жду твоего приглашения.

– Черт возьми. – Она резко схватила меня за руку и затащила внутрь, громко захлопнув за мной дверь. – Я ненавижу тебя. Так ненавижу!

– Но ты ведь любишь мои руки, мой язык и мой гигантский…

Она шлепнула ладонью по моим губам, чтобы заткнуть меня.

– Замолчи и поцелуй меня!

Как будто я был против. Ее приглашения хватило, чтобы я набросился на нее. Я поднял ее, и она обвила мою талию ногами, отчего ее юбка смялась у бедер. Я со стуком прижал ее прямо к стене возле входной двери, и ее губы раскрылись в громком стоне. Я очертил их языком, а затем наконец проник им внутрь ее рта и начал неистово целовать ее так, будто я был утопающим, а она – моим драгоценным кислородом. Она крепко прильнула ко мне, сжав руками мои плечи и плотно обхватив меня ногами, словно она боялась, что я сейчас исчезну, если она отпустит меня.

Я нашел губами ее шею и двинул бедрами в поисках трения.

– Я мог бы трахнуть тебя прямо здесь, возле этой самой стены.

– Давай, – сказала она мне, и в ее голосе в очередной раз словно прозвучал вызов.

Вместо этого я развернулся и понес ее в спальню, пытаясь найти дорогу в кромешной темноте, пока она крепко хватала меня за волосы и кусала за шею. Хищная. Ненасытная. Готовая разодрать меня на маленькие куски. Ее туфли с громким стуком упали на паркет в коридоре. Я распахнул дверь в ее спальню ногой и уложил прямо на постель.

– Ты уверена?

В ответ она быстро сняла свое платье и отбросила его в сторону. На ней осталась лишь одна черная полоска кружева – мне открылся полный вид на ее голое тело. Ее бедра стали немного шире, грудь – больше, но ее тело оставалось все таким же идеальным, как и в тот последний раз, когда я его видел.

– Господи, Бунтарка!

Взявшись пальцами за боковые части ее маленьких кружевных трусиков, я стянул их с нее и отбросил в сторону. Я прильнул к ее соску и вдруг заметил красивую татуировку. На ее ребрах, прямо под левой грудью, красовался яркий цветок. Я погладил ее кожу возле одного из нежных цветочных лепестков.

– Когда ты его набила?

– Двадцать второго декабря. Спустя полгода после того, как ты ушел.

Через год после того, как мы потеряли нашего ребенка. Она решила увековечить эту годовщину, сделав эту отметку на своей коже.