На духовке громко прозвенел таймер и вернул меня к реальности. Дрожащими руками я засунула все фотографии обратно в бумажник и положила все вещи туда, где они лежали до этого. Я глубоко дышала, чтобы немного успокоиться, взяла варежки-прихватки и достала из духовки горячий кукурузный хлеб.
Затем я громко позвала Джуда и Ноа к столу и попыталась сделать вид, что все хорошо и что из моего сердца только что не вырвали еще один кусочек.
Сколько же жизнь может испытывать двоих людей? С этим любимым мужчиной я уже прошла сквозь огонь, воду и медные трубы, но мы до сих пор пытаемся подобрать маленькие осколки того, что было между нами раньше, и заново их склеить.
Не подозревая о моих терзаниях и душевных муках, во время ужина он нежно улыбнулся мне со своего места за столом. И, о нет, его улыбка была так прекрасна, что от одного взгляда на нее у меня начинает снова болеть сердце. От Джуда мое сердце болело. Я так долго и упорно гналась за его призраком, что иногда мне приходилось больно ущипнуть себя, чтобы удостовериться в том, что все это не сон и он правда сейчас здесь. Крепкий, сильный и способный взгромоздить на свои плечи тяжесть всего мира снова.
Ноа крепко уснул, а мы с Джудом лежали на диване и смотрели очередной фильм, но я все еще была очень занята мыслями о тех сообщениях и фотографии в его потрепанном бумажнике. Он носит этот маленький снимок в бумажнике уже шесть с половиной лет. В ту страшную ночь, когда у меня случился выкидыш, я нашла его подарки под елкой и зачем-то раскрыла их. Меня всерьез добил именно тот факт, что Джуд купил подарки для будущего ребенка, который никогда уже не появится на свет. Но его тогда не было рядом со мной, когда он был так сильно нужен мне. Я не знала, что мне и чувствовать по этому поводу.
Мне было так грустно и одиноко, я была полна отчаяния и по большей части в те моменты просто ненавидела его только за то, что нам пришлось пережить по его вине. Но я отчетливо помню, как разглядывала те маленькие подарки и в своей голове представляла этого сурового на вид мускулистого парня, покупающего в детском магазине белоснежное пуховое одеяльце, расшитое желтыми звездами. Представляла, как он покупает в книжном яркую детскую книгу «Спокойной ночи, луна». Было так безумно больно думать об этом. Я совсем не понимала, что было общего между человеком, сидящим сейчас у двери нашей квартиры, и человеком, который совершал такие добрые и до боли милые жесты. В этом и был весь мой Джуд.