враньем, и не ресторанными пельменями, как было с Анжелой. Жена всегда

встречала меня поцелуем, а дочка с порога вешалась на шею, а потом

показывала поделки и рисунки, принесенные из садика.

Уютно было. Хорошо. Спокойно.

Но черт меня дернул повестись на эту Анжелу. Как будто в голове произошло

какое-то помутнение, и кроме нее я никого не видел перед собой.

Сейчас это помутнение прошло.

Но расплачиваться за него я буду еще очень долго.

Постоянно думаю о нашем прошлом с Машей, и о той встрече в ресторане, которая третий день не дает мне покоя. Ведь еще совсем недавно я был

рядом с женой и дочкой, мы всегда вместе проводили досуг, а теперь с ними

нарисовался какой-то черт и занял мое место.

Знаю, что сам во всем виноват, и не могу упрекнуть Машу в том, что она

нашла мне замену, но от одной мысли, что она с кем-то встречается, по

моему телу проносится разряд тока.

«Идиот, — сокрушенно вздыхаю я. — Сам все развалил вот этими вот

руками».

Черт, я столько боли причинил ей, что готов убить себя за это. Вспомнить

только, как у нее руки тряслись, когда она впервые увидела Анжелу.

Представляю, что она чувствовала, стоя в больничной палате и глядя на то, как меня гладит по лицу другая.