Наверное, примерно то же самое почувствовал я, когда увидел ее и дочку в

ресторане с Киреевым.

Я корю себя за все, что сделал. И даю себе слово, что теперь все будет по-другому. Больше никогда не предам и ни на кого не променяю свою семью. И

если уж у жены будут трястись руки, то только от тяжести букета, и никак

иначе.

Мы с ней всю жизнь друг за другом и в огонь, и в воду. Жили на съемных

квартирах, вместе росли в карьере, через многое прошли, и всегда друг друга

поддерживали.

Сейчас в нашей жизни случился переломный момент, но такое бывает в

каждой второй семье. Нужно смотреть на это как на трамплин в лучшую

жизнь. Эта ситуация дала нам хорошую встряску и теперь мы оба поймем, что нам никто другой не нужен.

Я даже о втором ребенке задумываюсь. Представляю, как Маша уйдет в

декрет, родит мне сына или еще оду дочь, и эта картинка мне нравится.

— Теперь все будет хорошо, — со вздохом произношу я, и снова поднимаю

голову на ее окна.

Понимаю, что мне теперь предстоит заслужить ее доверие, и ради этого я

готов пойти на все что угодно. Надо будет, просижу тут до утра, чтобы

дождаться ее и поговорить.

Но когда проходит еще двадцать минут, я начинаю нервничать. Встав со

скамейки, меряю шагами площадку возле подъезда, и вглядываюсь в каждую