— Нет! Я заставлю ее полюбить! Заставлю! Я буду брать Тори каждый день, пока она не скажет мне «да»!

И больше Дэймон не выдержал.

Никто не притронется к ней! Никто!

Он накинулся на Винсента, ударив его по лицу, но рука противника не выронила пистолет. Герцог наносил удары с такой жестокостью, как будто от этого зависела жизнь.

Ее жизнь.

Раздался выстрел.

Руки Дэймона мертвой хваткой обвили шею Винсента. Он задыхался, пытаясь разжать руки противника. Пистолет упал на пол.

Больно. Чертовски больно!

Но он готов был умереть.

Спасти свою Тори от мучений, от боли, от издевательств ценой своей жизни.

Дэй чувствовал, что в области живота горит огонь…

— Никто. Никогда. Не. Обидит. Мою. Тори, — шептал тихо Дэймон, выделяя каждое слово и чувствуя, как тело противника слабеет.

Вены выступили на покрасневшем лице Винсента… И краснота медленно сменялась на синий оттенок.

— Никто… — чуть слышно повторил Дэймон, опускаясь все ниже на противника.

Его руки так и сжимали горло уже мертвого графа.

Но хватка все слабела и слабела…

Тлеющий карниз со скрипом полетел вниз, и удар пришелся прямо по его голове…

И Дэймон Хант, как и его поверженный противник, погрузился в темноту…

Лишь на губах застыло имя, которое стало его смыслом.

— Тори…