Я заставил себя вздохнуть и моргнуть, пока зрение не прояснилось.

– Я… я не понимаю.

– Ты любишь этот бар, – сказал Док. – Любишь его так же сильно, как и я, и я знаю, что ты бы позаботился о нем. Поэтому хочу оставить его тебе. – Он оттолкнулся от края стойки и подошел ко мне, положив руку на мое плечо. Он подождал, пока я не поднял на него взгляд. – Но только если ты того желаешь. Если этот бар делает тебя счастливым, если ты видишь себя в нем, тогда я с радостью подарю его тебе. Мне не нужны деньги от его продажи. Я копил на него всю свою жизнь, и он не повлиял на мое решение.

Он сглотнул, сжав мое плечо.

– Но, если есть хоть малейший шанс, что ты захочешь заниматься чем-то еще – чем угодно – тренировать, управлять самолетом, отелем, чем угодно, тогда я продам этот бар и помогу тебе начать осуществление своей мечты.

Я покачал головой, снова моргая, но почему-то зрение все еще было затуманено.

– Нет, нет, ты не можешь этого сделать. Ты не можешь продать этот бар. Ты не можешь отдать мне деньги от продажи этого бара.

– Могу, – твердо заявил он. – И сделаю это, если ты хочешь.

Я по-прежнему качал головой, и Док вздохнул, выводя меня из-за барной стойки и усаживая на один из барных стульев. Он сел рядом, и какое-то мгновение мы просто молчали.

– Знаю, что прошу много, – сказал он. – Но мне хочется переехать. Понимаешь? Я прожил в Чикаго всю свою жизнь и пережил зимы. – Он засмеялся, его глаза заблестели. – Я хочу открыть небольшой пляжный бар, в который могли бы приходить туристы или в котором местные жители могли бы найти приют. Хочу засыпать на пляже и проводить послеобеденное время за чтением в гамаке. Хочу целовать женщину, которую любил на расстоянии, в любое время, когда захочу, черт возьми. Хочу порыбачить, – сказал он, вскидывая руки. – Ту рыбу, которую действительно можно есть, а не эту зараженную озерную, которую ловил в Мичигане всю свою жизнь.

Я усмехнулся, но в груди все еще болело, а в горле в тот момент пересохло.

– И хочу подарить тебе этот бар, – произнес он, понизив голос и встретившись со мной взглядом. – Если ты действительно того хочешь. А если нет, тогда я продам его и помогу тебе получить все, что пожелаешь.

– Но…

– Нет, это не подлежит обсуждению, – отрезал он, нахмурив брови. – Я серьезно. Ты мне как сын, Зак.

Его голос надломился, глаза наполнились слезами, и мне пришлось поднять взгляд к потолку, чтобы сдержать собственные слезы.

– Ты привнес свет в мою жизнь, когда появился в ней, даже несмотря на то, что был огромной занозой в заднице.

Я засмеялся, и Док тоже, вновь сжав мое плечо.