– Разве я не имею права делать комплименты своим детям?

На виске Джеффа пульсировала жилка.

– Не здесь. – Он подошел к Нев, которая глядела на мать так, словно она – ожившее фантастическое существо, он обнял ее за костлявые плечи и притянул к себе. – Если захочешь поговорить с ними, позвони мне, и мы договоримся о встрече в доме, – сказал он низким и резким голосом.

Мона ответила не сразу, но, когда ответила, ее слова скрипели и вибрировали, как поцарапанная пластинка.

– Я думала, мне не будут рады.

Глаза Тена нашли мои. Каждая клеточка моего тела говорила мне, что я должна притвориться испуганной тем, что его мать стоит в нескольких сантиметрах от нас, но это была бы не я. Листья на дереве позади него трепетали, пятная бетон бусинками света, которые танцевали вокруг его свободно завязанных ярко-синих кроссовок.

– Да ладно тебе. Не говори мне этого, Мона. Мы вернулись, чтобы ты могла видеть их чаще. Ты же ни разу не заявилась! – Джефф повернулся к папарацци и прижал ладонь к объективу как раз в тот момент, когда щелкнул затвор.

– Мой график был сумасшедшим, Джефф. Я знаю, что моя карьера никогда ничего не значила для тебя, но я преданна своим поклонникам.

Кроссовки Тена наконец сдвинулись, он попятился.

– Тогда иди к ним, Мона. В любом случае ты всегда предпочитала их нам. – Его слова так резко разрезали воздух, что у его матери перехватило дыхание.

– Тен! – рявкнул Джефф.

– Что? Это чертова правда.

Репортер поднял камеру и сделал снимок Тена и Нев. Джефф закрыл грудью камеру, отталкивая мужчину назад, и прорычал:

– Если ты продашь хоть одну фотографию моих детей, я выслежу тебя и отсужу у тебя все до последней копейки. А теперь отвали!

Наконец я подняла глаза. Глаза Тена потемнели, как будто зрачки слились с радужкой.

– Тен, садись в машину, – сказал Джефф. – И возьми свою сестру.

Губы Нев начали дрожать. Я не могла сказать, хочет ли она плакать или протестовать. Но она не сделала ничего из этого.

– Ты проделал огромную работу, настроив моих детей против меня, – сказала Мона, и ее медовый голос дрогнул.

Лицо Джеффа исказилось от гнева.

– Я сказал, не здесь, Мона.