– Да, это было бы круто. Только где бы люди брали мотивацию, если бы у всех все было хорошо? Мы все такие ленивые. Мне кажется, лишь внутренние травмы заставляют нас хоть немного шевелиться: доказывать кому-то что-то или просто зарабатывать деньги, если семья родителей небогата. И так далее. Так что, я думаю, у людей всегда будут какие-то проблемы. Мы несовершенны.

– А я все же надеюсь, что все мы возьмемся за ум… Хотя бы через пару сотен лет! И перестанем бить и унижать друг друга, научимся контролировать свою агрессию. Займемся творчеством и наукой.

– Идеалистка! – улыбнулся он.

Мы ненадолго замолчали, обдумывая сказанное.

– Если бы мать и отец не повздорили и он не ушел от нас, в моей жизни все могло бы сложиться иначе, – сказал задумчиво Айвэн. – Он всегда хорошо зарабатывал; насколько я помню, он тоже копался в компьютерах. Возможно, я бы уехал в столицу и стал высокомерным мажором. Может быть, даже врачом, как всегда хотел. Не торчал бы в провинциальном городе, в общежитии недалеко от Института биологии.

Мне почему-то стало не по себе от мысли, что мы бы тогда не встретились, однако хотелось его подбодрить:

– Ты отличный специалист и очень умный парень. У тебя большие перспективы. После окончания вуза сможешь уехать за границу, если захочешь.

– Знаю. Просто размышляю… Уезжать из страны, кстати, я не собираюсь.

– Ммм… Все это время тебе было одиноко без отца?

– Нет. Только непривычно первое время. Он не очень-то любил меня. Возможно, потому что проецировал ненависть к матери на меня. Они же поженились, потому что я родился, а ему хотелось всего-то развлечься без всяких обязательств. Даже когда жил с нами, он учил не меня, а соседского мальчика, что был чуть старше меня: как дрессировать собак, как ремонтировать бытовую технику. Разные мужские занятия, короче. Мне разрешалось только стоять рядом и ничего не спрашивать. И его мать меня тоже не любила, моя бабушка. Не давала мне папины игрушки. Помню, у нее на полке лежала коробка с железной дорогой и поездом. Такая красивая! И мне не разрешали ее открыть и сыграть хотя бы раз.

– Как ты можешь кому-то не нравиться? – вырвалось у меня. – Ты замечательный человек!

Моему возмущению не было предела, и этот бунт вызвал его молчаливую улыбку.

– Мне ты нравишься! Ты очень симпатичный, добрый, милый парень!

– Даже не знаю, что тебе на это ответить… Я совсем не милый, не всегда добрый и не уверен, что симпатичный. Но спасибо. – Айвэн взял мою руку в свою. – Ты мне тоже нравишься. Очень-очень и давно-давно. С первого дня, как объявилась на пороге нашей с Дэном маленькой комнаты.