— Нет. Это всего лишь отец Кристины.

А Захар уже идет прямо к ней. К дочери, которая в этот момент как раз выбегает из шатра.

Солнце заставляет ее прищуриться, она замедляет шаг, на миг отступает, будто не решаясь.

И вдруг я вижу, как до нее доходит.

На ее лице тут же возникает выражение, от которого сердце болезненно сжимается.

Сначала неподдельный шок. Кристина словно цепенеет. Как в раньше, когда смотрела мультики и замирала на напряженных моментах.

Затем в ее глазах вспыхивает искра. Сомнение уступает место радости. Безудержной, детской.

— Папа?! — кричит она, и в следующее мгновение уже летит к нему. — Па-а-апа!

Мир на секунду замирает в тишине. Вырубается всё: музыка, голоса, звуки хлопушек. Слышен только ее голос. Только этот выкрик, разносящийся эхом по двору.

Я стою и не верю. Не верю, что это происходит взаправду. На глазах у всех.

Захар опускается на одно колено, бережно ставит коробку на газон. Раскидывает руки и ловит ее в прыжке.

Кристина влетает в его объятия, обвивает шею. Он подхватывает ее, прижимает к себе.

Захар кружит нашу дочь. А она смеется. Так звонко, так искренне, как умеет только она.

Ее ноги болтаются в воздухе, косички разлетаются, а маленькие руки цепляются в его плечи.

— Папа, папа, ты вернулся? — слышу я сквозь пелену в голове.

— Вернулся. С днем рождения, принцесса, — отвечает он мягким, давно позабытым голосом, но… всё же до боли знакомым.

Он поднимает с травы коробку. С улыбкой протягивает дочери.

— А это тебе, солнце. Такой подарок ты точно заслужила.

Что в коробке? Не знаю.

Но судя по тому, как он это сказал, там что-то очень крутое.