– Ты не одинока.

Смотрит на меня, прищурившись. Не понимает.

– Что?

– Ты больше не одинока. У нас троих никогда не было корней. Мы, как сорняки, старались выживать в трещинах в бетоне. Родители? О них и говорить не стоит. Но иногда друг у друга были мы. Теперь я понимаю, что всегда хотел чего-то прочного, постоянного. Нужно, чтобы был кто-то, кто любит и ждет. Мне недоставало того, что было у всех, прочности, надежности. Меня это злило. Я понимаю, что такое одиночество. Понимаю, что раз за разом ошибался, принимал неверные или глупые решения, искал чего-то, чем можно заполнить дыру, которая высасывала из меня жизнь.

– И при чем тут Джереми? Какое отношение это имеет к нему?

– Самое непосредственное! Ты пытаешься заполнить эту дыру и заполняешь ее придурком, который то делает вид, что любит тебя, то втаптывает в грязь, а все для того, чтобы манипулировать тобой, распоряжаться тобой щелчком пальцев. Это не любовь. Любовь – это когда Эксл работает по десять часов в день, чтобы на столе была еда, а потом, придя домой, еще и красит стены в твоей комнате. Любовь – это когда я двигаю у тебя мебель, пока ты не получаешь то, что хочешь. Это мы. Наша семья.

– А если ты опять уйдешь? – кричит она так громко, что я замираю. Ее всю трясет. – Что, если ты уйдешь? Ты уйдешь, Эксл постоянно на работе, отца и мамы нет, а бабушка уже давно не помнит, кто я такая. Все, кого я люблю, уходят. А он здесь. И уходит, только когда я говорю ему уйти, а быть одной мне не хочется. – Холидей бьет себя в грудь. – Я не хочу быть одна.

Ее боль передается мне и вскрывает изможденную в сражениях душу.

– Я никуда не ухожу. Я дома. Остаюсь дома. И буду здесь столько, сколько тебе потребуется. Я люблю тебя, а потому говорю: ты губишь собственную жизнь. Порви с этим придурком. Не ради меня, а ради себя. Люби себя и не позволяй, чтобы с тобой обращались как с дерьмом.

Вытаскиваю из заднего кармана листок со скриншотом, разворачиваю и сую ей в руки.

– Это тот, кто ограбил магазин. Тот, кто подставил меня и отправил в тюрьму. Посмотри внимательно на татуировку. Это Джереми. Я обещал Экслу, что буду держать рот на замке, но теперь не стану. Вопрос стоит так: либо он, либо я. Я не могу стоять и спокойно наблюдать, как этот парень медленно убивает тебя. Очень надеюсь, что ты выберешь меня.

Других доказательств моей невиновности у меня нет, поэтому я забираю у нее листок и, не зная, куда пойти, кружу по гостиной.

Моя комната теперь не моя, а Элль. Если я пойду туда, память о ней раздавит меня. Остальной дом принадлежит Холидей. Она должна чувствовать, что дом – ее, потому что ей больше, чем другим, нужна стабильность.