Мейкон издает глубокий горловой, протяжный стон — требовательная просьба о большем. По мне прокатывается волна жара, и я льну к нему, раскрывая губы. Он наклоняет голову, скользя языком внутрь, пробуя меня на вкус, и я медленно рассыпаюсь на части под ним, мой разум затуманивается, а тело пылает. Боже, мне нужно больше. Мне нужно все.

Больше нет никакой нерешительности. Нет никаких неосторожных прикосновений языка к языку, нежных поисков губами. Только чистый голод. Мейкон целует так, словно умирает от жажды и ему необходимо насытиться мной, проникая языком все глубже и глубже. Я выгибаюсь навстречу ему, прижимаясь к его груди, когда его пальцы хватают меня за волосы. Этот небольшой укол приятной боли сводит меня с ума, разжигает мою похоть.

Мы покусываем, облизываем, издаем тихие бессловесные звуки, пока наше горячее дыхание обжигает губы. Он приникает ближе, его твердый член трется о мое лоно, вдавливаясь в нежную плоть моего клитора. И я обхватываю его бедра ногой, желая большего. От этого небольшого движения наша поза меняется, отчего его толстая головка упирается в мой вход. Это так чертовски приятно, что я стону ему в рот, прижимаясь бедрами к нему.

Мейкон вздрагивает, посасывая мою пухлую нижнюю губу, и прижимается еще ближе — и только барьер из его штанов и моего бикини удерживает его от проникновения. Но этого достаточно. Достаточно для того, чтобы почувствовать, как его толстая головка упирается и проталкивается в меня, при этом оставляя ощущение пустоты, неудовлетворения.

Мои мышцы приятно сжимаются, желая утолить потребность, нуждаясь в большем. Я провожу кончиком своего языка по его, хныча и извиваясь под ним. Он протяжно и болезненно стонет, медленно толкаясь в меня. Мы занимаемся этим, как прыщавые подростки, трахающие друг друга на песке. И мне все равно. Я хочу снять с него одежду. И чтобы моя тоже исчезла.

В нас врезается ледяной и соленый поток воды. Он попадает в глаза, оставляя во рту привкус соли. Из меня вырывается испуганный визг. Мейкон вскрикивает от удивления. Мокрые, мы оба неуклюже поднимаемся на колени.

На секунду я не понимаю, что, черт возьми, произошло, кроме того, что я промокла, мои волосы влажные, а в глазах песок. Затем до меня доходит, что мы на пляже, а песок подо мной теперь мокрый. Я оглядываюсь на океан. Нас окутало сильной волной, которая оставила после себя густую пену и кусочки морских водорослей. На меня пришелся основной удар, поскольку я находилась снизу.

Мы с Мейконом смотрим друг на друга как в тумане, а потом он разражается смехом. Боже, он великолепен, когда смеется: его глаза становятся темными, как ночное небо, рот широко приоткрывается, а губы расплываются в счастливой улыбке. Я думаю о том, как мы выглядели, растянувшись на песке и потерявшись друг в друге, когда нас накрыло волной. Уж точно не как в фильме «Отныне и во веки веков». Всего лишь прозябшие, покрытые песком и солью.