Мое внимание привлекает звук захлопывающейся двери спальни Делайлы. Что ж. Лучше держаться подальше от сердитой женщины. К черту все. Она мне не нужна. У меня была жизнь до Делайлы. Хорошая жизнь.

Листая телефон, я читаю кучу сообщений по работе.

Карл — мой продюсер, с нетерпением ждет моего возращения к работе: перевод — ты же уже готов, Мейкон?

Тимоти желает знать, хочу ли я пойти на еще одно свидание с Аней. Нет, спасибо, Тим.

Пара моих коллег интересуются, слышал ли я какие-нибудь слухи о новом сценарии. Каждый новый сезон нас держат в неведении относительно сюжета, если только в нем нет смерти наших персонажей, поскольку это влияет на контракт. Продюсеры не хотят рисковать тем, что спойлеры могут просочиться. Насчет меня им не стоит беспокоиться. Мне некому рассказать.

И вот тогда меня осенило. У меня никого нет.

Норт — мой друг. Но мы оба в каком-то роде закрытые люди. Между нами нет той глубокой связи, которая дает чувство, что мне есть на кого опереться.

У меня никогда не было кого-то, с кем я мог бы поговорить посреди ночи в поисках утешения, когда мир кажется слишком пустым и холодным.

Сидя здесь, липкий и мокрый от песка и океанской грязи, я понимаю, что единственный человек, который мог бы заполнить мою пустоту, только что отмахнулась от меня, убедив, что у нас ничего не получится.

Я мрачно улыбаюсь.

Возможно, Делайла права. Начать отношения может быть плохой идеей. Мы можем пожалеть об этом. Но она явно спятила, если думает, что я сдамся без боя. Потому что за свою жизнь я понял одну правильную вещь: всегда нужно бороться за то, что ты считаешь для себя ценным.

И я буду бороться за Делайлу.

Делайла

Я зла. Зла на Мейкона и на себя. Это не сказка. Это реальная жизнь. Я не могу так быстро поменять свое отношение. Не могу легко забыть о том, что всю жизнь видела Мейкона через призму ярой ненависти из-за… чего? Похоти? А дело только в похоти или речь о чем-то большем? И если это нечто большее, то что? Интрижка? На всю жизнь?

Его заявления и вопросы, которые он изложил, прожигают кожу и оседают на сердце, как горячий камень. Мне казалось, что, сделав предложение Мейкону, я пошла на жертвы ради семьи в необходимости защитить маму. Но признание Мейкона заставило меня задуматься. Он сказал, что не испытывал никаких эмоций, пока я не вернулась в его жизнь. Со мной было то же самое. Я чувствовала себя… мертвой внутри. И признаюсь честно, как только я поняла, что мне пишет Мейкон, что-то во мне перевернулось и ожило.

Также не буду отрицать, что мне нравится его внимание. Должно быть, я ненормальная, раз фактически загнала себя в рабство, лишь бы получить больше выгоды. Я правда не знаю, отказалась я разорвать наше согласие, чтобы не иметь возможности уйти от него. Однако меня беспокоит то, что я не могу полностью отвергнуть эту теорию.