— Я не подумала об этом. Но ты права. Мама бы не пережила этого. — Кажется, ей немного жаль. Немного.

— Да неужели, Сэм.

Я практически вижу, как она прищуривается от ярости.

— Но тебе было необязательно работать на него. Он блефовал.

— Я была там, Сэм. Он был готов сделать тот звонок.

— Он блефовал. Мейкон любит маму настолько сильно, насколько вообще способен любить хоть кого-то. Он не стал бы рисковать ее здоровьем. — Она фыркает. — Не забывай, что я его знаю. Больше, чем кто-либо.

Побледнев, я откидываюсь на спинку стула. Слепо устремляю взгляд к океану, за его пределы, пока глупое чувство заблуждения пожирает изнутри. В гордых уголках своего сознания я думала, что знаю Мейкона лучше, чем кто-либо другой, что понимаю его на каком-то странном, неведанном уровне. Но Сэм права: она постоянно проводила с ним время. Пусть Мейкон и сказал, что они не любили друг друга по-настоящему, тем не менее они все детство подшучивали над всеми вместе.

С Мэйконом я никогда таким не занималась. С Сэм тоже.

Застенчивая, одинокая, неуклюжая девочка, которой я была, возвращается с полной силой. Моя нижняя губа дрожит. Я сильно кусаю ее. Я не буду плакать. Я ни разу не плакала за все те годы и не собираюсь делать это сейчас. Особенно из-за чего-то столь глупого, как ревность к Сэм и Мейкону.

Голос Мейкона шепчет в моей голове: «Делайла, ты единственный человек на свете, который действительно знает меня настоящего».

Он сказал это так убедительно.

Сэм вновь заговаривает, на этот раз более уверенно, точно попадая в цель.

— Ты не можешь доверять ему, Ди. Слышишь? Он профессиональный актер, манипулятор и сукин сын.

«Я больше не могу притворяться».

Он был искренним. Я бы поняла, если бы было иначе.

Несмотря на тревожные мысли, я усмехаюсь.

— Смешно это слышать от тебя.