— Мейкон… — я облизываю губы.

Его нежный взгляд затуманивается.

— Ты сожалеешь о прошлой ночи?

— Нет, — шепчу я. — Не совсем.

— Не совсем, — решительно повторяет он.

— Мне просто нужно успокоиться. — Я смотрю на кухонную стойку. Моя сестра лишила меня уверенности в себе. — Скоро все пройдет. Просто… дай мне побыть одной.

Это явно его не устраивает. Его грудь вздымается при глубоком вдохе, и он сжимает кулак, будто удерживает себя от того, чтобы не дотронуться до меня. Но затем мотает головой и касается моей щеки.

— Впусти меня, Делайла. Прошу тебя. Откройся мне, я так сильно этого хочу.

Расскажи ему все. Сразись с этим, или оно продолжит гноиться.

Но правда причиняет боль и заставляет стыдиться того, что я не могу отпустить свое прошлое. Слова режут горло, как битое стекло.

— Я хочу быть с тобой. Правда. Однако есть несколько моментов… мои мысли… порой они крутятся, как заезженная пластинка.

— Мысли? — Между его бровями появляется морщина. — Что это значит?

Я не могу рассказать Мейкону о том, что сказала Сэм, не сообщив о ее звонке.

Зарываюсь пальцами в складки его мягкой хлопковой рубашки.

— Я проснулась сегодня… — Взбудораженная. Пока не позвонила Сэм. Теперь я… — Это все так странно, понимаешь? И очень удручает. Во всяком случае, нравится нам это или нет, но мы потратили десятилетие, срываясь друг на друге, и у меня все еще остались эти шрамы. В течение многих лет всякий раз, когда я смотрела в зеркало, то видела все свои недостатки, а в голове звучал один и тот же голос, который говорил, что я недостаточно красива… Мейкон, это был твой голос.

Из его легких вырывается тихий, болезненный вздох. Он выглядит совершенно разбитым.

— Черт. — Мейкон сжимает челюсть, наклоняя голову набок. — Делайла… черт. — Ударяет кулаком по столешнице.

— Не надо. Ты снова повредишь запястье. — Я тянусь к нему, но он отмахивается от меня.