– Ты сделаешь это своей фишкой, так? Кормить меня.

Его взгляд переместился на мой рот.

– Ага. Я стараюсь не думать о причинах. Только о том, что это доставляет мне удовольствие.

Его слова прокатились по моей груди, разжигая нечто новое в глубине души. До Люсьена я никогда искренне не наслаждалась процессом поедания пищи. Я прожила всю жизнь, наблюдая за тем, как другие едят, имитируя удовольствие. Но с Люсьеном я хотела вкушать каждое мгновение, смаковать его.

Встретившись с ним взглядом, я открыла рот, чтобы он накормил меня. Его ноздри раздулись, когда он вложил пирожное мне между губами.

Горьковато-сладкий шоколад, такой темный и насыщенный, что казался почти острым, покрыл мой язык. Я откусила кусочек от мягкого бисквита, выпустив нежный сливочный мусс. Это был не шоколад – возможно, кофе или карамель. Неуловимый вкус. Но сочетание всей этой темной горечи с нежными сливками создало нечто новое, насыщенное, но не приторное.

Я издала довольный звук, от которого взгляд Люсьена стал восхищенным.

– Нравится?

– Очень изысканно. – Я облизнула губы. – Еще.

Он резко втянул в себя воздух.

– Черт, я это не продумала. – Бросив взгляд вниз, я снова облизнула губы. Его член выглядел твердым. Великолепным. Толстым и пульсирующим. Приподняв бровь, я провела пальцем по пирожному, собирая крем. – Тебе лучше съесть последний кусочек, – посоветовала я. – Я скоро буду занята.

– Что…

Я намазала кремом толстую головку его члена и заглотила его.

– О черт… о… – Из его горла вырвался мучительный стон, и он вцепился в простыню рукой, запрокинув голову. – Эм…

Он был прекрасен. Восхитителен. И я наслаждалась им так, как он того заслуживал, медленно, тщательно. Пока он не прошептал мое имя, готовый, умоляющий.

Только позже, когда он рухнул на меня – положил голову мне на грудь, обвив рукой мою талию, удержав меня, чтобы успокоиться, – до меня дошло значение его десерта. Тьма поглощает свет. Глянцевая красота, созданная лишь на краткий миг.

– Я – бабочка. А ты – пирожное.

Сытый и вялый, Люсьен еще сильнее прижался щекой к моей груди, одарив меня легким, как перышко, поцелуем.

– Милая, для меня ты и то, и другое.

Но это меня не убедило. И его, думаю, тоже. Но пока этого было достаточно.