– Возможно. Но тогда я скорее всего смог бы отследить транзакцию, – возразил Камасаки. – И как с этим вяжется самоубийство?

– Может, его туалетный дух прикончил? – Дориан насмешливо пожал плечами. – Покарал.

Декстер бросил на него строгий взгляд.

– В любом случае эта история дискредитирует школу. Самоубийство – это трагедия, а убийство – это катастрофа.

– Но исключать его нельзя, – отметила я. – Ведь если Хейлшем действительно имел какое-то отношение к деньгам и при этом оказался убит, значит, в этом замешан кто-то еще.

Не знаю, почему, но все глаза одновременно устремились на Дориана. Он раздраженно моргнул.

– Что вы на меня смотрите? Меня от одного вида крови тошнит!

– Крови там не было, только веревка, – возразила я.

Дориан показал мне средний палец.

– Хватит, – вмешался Декстер, взъерошив себе волосы.

– Завтра поговорю об этом с Бертоном. На необходимое вытащим деньги из него. Остальное подождет. – Он огляделся. – А теперь давайте праздновать пополнение в наших рядах!

– Слушаюсь и повинуюсь, – крикнул Эзрик, снова исчезая за барной стойкой, и остальные одобрительно загалдели.

Дориан подался вперед и посмотрел на меня сверкающими глазами.

– Давайте посмотрим, как много ты в состоянии выпить.

Кингсли

– Как думаешь, что они там делают? Все-таки ты тут чаще бываешь и многое видишь. Зачем они ходят в склеп? – спросил я, откусывая бутерброд, который предусмотрительно стащил из кухни.

Арахисовое масло вылезало по краям. Мраморный ангел продолжал молчать, удерживая в руке пакетик с чипсами и глядя в пустоту.

– Остроумно. Может, мне Йосеф расскажет. – Я кивнул на соседнее надгробие, под которым был погребен некий Йосеф Толлштейн. Директор «Бертона» почти век тому назад. Я проглотил последний кусочек бутерброда и вздохнул. – В этой школе все-таки все сумасшедшие.

Я достал телефон и напряженно уставился на него. Было почти четыре часа утра. А это значит, что я уже битых четыре часа сижу на этом гребаном кладбище и жду, когда принцесса Новой Шотландии снова выпорхнет из склепа. Вот уж событие так событие. Поколебавшись с минуту, я все-таки набрал номер, надеясь, что мне не оторвут за это голову.

– Что? – донесся из трубки раздраженный заспанный голос.