— Чем обязаны такой честью, полковник?
Зайцев засунул руку во внутренний карман своего пиджака, извлек оттуда несколько листков бумаги и поднес их к моему лицу.
— В последнее время участились факты необоснованных отказов в возбуждении уголовных дел и несвоевременной регистрации заявлений граждан. Даже сейчас в дежурной части полно заявителей! А вы расселись, как мухи на параше! Каждый занят своим делом.
— Не может быть, — выглянув в коридор, я заметил недовольную задержкой толпу.
Кто-то умудрялся записывать номер очереди на ладони.
Спустя минуту полковник пробормотал устало:
— Буров! Мы с твоим отцом так долго дружим, что только уважение к нему, не дает мне выгнать тебя отсюда — пинком под зад!
— У нас теперь стажируются два практиканта. Вот пусть они и набираются опыта с терпилами.
— Видел я это великолепное зрелище — Торопунька и Штепсель. Сегодня тебе предстоит эта нелегкая работа! Тебе! Я так сказал!
Полковник всегда был вспыльчив, а я слыл человеком необузданного нрава, любившим поиздеваться над людьми.
— Как там говорится, товарищ полковник? — я с ожиданием посмотрел на Зайцева. — Работа — величайшая вещь в мире, поэтому мы всегда должны откладывать часть ее на завтра.
Природа щедро одарила меня наглостью.
На этом подарки кончились.
— Я был идиотом, когда согласился взять тебя сюда, — рявкнул полковник.
Ошибкой было чихнуть после этой фразы.
— Ладно, господин полковник, — пожал я плечами. — Работать, так работать!
— Смотри у меня! — он нервно смял газету в руке.
Щеки его угрожающе надулись.
— Попрошу первого за мной, — кинул я, куда-то в толпу.