— Все в порядке, — пояснил я преобразившемуся азиату. — Идите себе спокойно домой, механизм розыска запущен на всю катушку.

— А зачем аэропорт перекрывать?

Я понял, что переборщил.

— Видите ли, — побарабанив пальцами по столу и подбирая слова, сказал я. — Шансов на то, что похищенное останется в городе, практически нет. Поэтому нужно перекрыть этим "гастролерам" вентиль с кислородом.

— Благодарю, — ответил восхищенный Хун До. — Мне станет легче, когда весь этот кошмар закончится.

— Не стоит, — я указал на дверь. — Это наша работа.

Высший пилотаж для такого циника как я, заключался не в том, чтобы отшить безнадежного потерпевшего, а в том, чтобы сделать это так, чтобы тот, уходя, говорил "спасибо", причем искренне.

Переполошенный Малинин влетел в мой кабинет, когда я в очередной раз требовал у дежурного перекрыть аэропорт, дабы задержать негодяев, укравших 6-метрового надувного, резинового бегемота.

— Жмурик! — ругаясь нехорошими словами заорал он.

Я понял все с полуслова.

Выходя из кабинета я опять столкнулся с полковником. Он стремительно шел, почти бежал по коридору, а за ним по пятам следовала какая-то ухоженная девица лет двадцати пяти, с полной грудью и "козьими" ногами с неразвитыми икрами.

— Руслан! Обожди! С тобой поедет наш криминальный журналист.

Мой изумленный взгляд так и вопрошал: “А у нас есть криминальный журналист?”

— Можно вас на пару ласковых, товарищ полковник?

Вот еще напасть!

Мы отошли немного в сторону, и тут Зайцев злобно зашипел:

— Допрыгался, дорогой? Процент раскрываемости в отделении падает с быстротой кирпича, сброшенного с Эйфелевой башни.

— И остановить падение послали это чудо?

— Вот и выяснишь! Она теперь твой хвост.

Я уже открыл рот, чтобы запротестовать, но уловил во взгляде полковника что-то такое, отчего мой протест тут же угас.