Артем меланхолично размешивал в пустом чае ложкой. Случайно глянул в стекло витрины и увидел там незнакомца. Лицо потухшее, уставшее, чужое. В глазах обреченная и смиренная пустота.

— Я ведь тоже не сразу Альку нашел. Обычная разведенка со спиногрызом школьником… Но, с ней как-то проще. Понимаешь? Только выходить из прежних отношений нужно чистеньким, как младенец. Иначе, ничего нового создать не сможешь. Развел там грязь — грязь с собой и утащишь дальше…

Как неловко от простого мужика слышать истину. Герасимов действительно напакостил Соне, загнал ее в угол парным признанием. Позволил Агате глумиться над своей первой девушкой. Не защитил, не поступил так, как должен был сделать нормальный мужчина… С глазу на глаз прощения попросить.

И вот он, итог. Сиди, Тема, на перевернутом ящике в подсобке, где едва моргает стоватная лампочка, слушай поучения Василия. Каждый день заставляй себя вставать, готовить простенький завтрак из бутерброда, запивая жженым кофе. Таскать тяжести, воняя потом. И ждать, что когда-нибудь все изменится… Ждать.

Герасимов будто стоит на обочине, наблюдая, как мимо проносятся чужие жизни, и не знает, как вернуться в нормальный ритм. Вернуть самого себя. Прежнего.

Василий, грузный, с прокуренным голосом, продолжал что-то бубнить о вечном, о том, что «мужик должен», о честности и ответственности. Герасимов слушал отстраненно, пропуская слова сквозь себя, как сквозь решето. Артем перебирал в памяти события, словно четки, пытаясь найти ответ, но тщетно. Той бусины, что стала переломным моментом, не нащупал.

Когда он повелся на глупое хихиканье шатенки? Была любовь к Сонечке… Точно была.

— Чего расселись? Там молочку привезли. Поднимайте свои задницы и за работу, — крикнула на них грузная директорша, тряхнув ворохом накладных. — Как ни зайдешь, они лясы точат. Лишь бы не работать…

Василий чертыхнулся сквозь зубы, пробубнив: «Молочку привезли…». Артем поднялся, ощущая, как затекли ноги. Поплелся первым, ни на кого не глядя, будто вокруг не люди, а так… те, кто раздает функции: принеси, унеси, пошел нафик…

Ящики с молоком, выстроившиеся ровными рядами, казались бесконечными. Такая же бесконечность ощущалась и в его жизни. Работа механическая, не требующая мысли, а именно это ему сейчас и нужно. Забыться, утонуть в физическом труде, чтобы не думать о том, как он здесь оказался.

После тяжелого трудового дня Герасимов понял, что домой хотя бы нормальную посуду купить нужно. Заколебался есть из одноразовой пластиковой. Жена — гадина, все перебила… Нужно начинать хоть с чего-то путнего. Да.