Лео сдается. Делает шаг назад.

– Но почему? – По его лицу пробегает тень отчаяния и тоски. – Что я тебе сделал?

– Мм… – Она прикладывает палец к губам в раздумьях, постукивает. – Давай вспомним. Ага, ага, так. Ты утащил меня в другой город против воли. Держал там, пока я не сбежала. Я вернулась и спряталась, чтобы «Затмение» от меня отстало, а ты хочешь, чтобы я к ним вернулась? – Она качает головой и насмешливо цокает, при этом хлопает ресницами, точно невинный ангелочек. – Так себе братик… плохой, плохой братик…

– Я сам хотел и хочу спрятать тебя от «Затмения»! Я тоже мечтаю от них избавиться, пойми ты! – злится Лео.

Они ругаются и ругаются.

Я стою в стороне, осознавая, что лучше не вмешиваться, пока они все не остынут.

Один черт, ничего не понимаю, и объяснять мне никто не собирается.

Ева, значит, давно уже нашлась? И Стелла была права. Виктор знал, где она. У него дома, твою мать! Что вообще происходит? Что у него с Евой? Почему они вместе живут? И почему Ева называет его Совенком?

Пока я размышляю, слушая споры троицы, – облокачиваюсь о сырую стену, на которой царствует зеленая плесень. На сером бетоне рисунки в виде якорей, они ползут по стенам в разных местах, будто щупальца. Одни нарисованы краской, другие вырезаны чем-то острым.

Я встаю. Иду вдоль стены в поисках новых рисунков. Они словно куда-то ведут, потому что на перекрестке коридоров якоря сворачивают и остаются лишь на одной стороне. Я замедляю шаг. Темно. Прохладно. Тяжело дышать. Здесь явно не проветривают. Достаю телефон, чтобы посветить на стены и найти выключатель, делаю шагов десять в темноту, но выключателя так и не нахожу. Зато якоря по-прежнему тянутся по стенам, точно какая-то сыпь. Иногда я задеваю ногами стеклянные бутылки, катающиеся по полу, пакеты, натыкаюсь на ржавую инвалидную коляску. Ох, с каким мерзким скрипом она отъезжает! Вижу за ней окно и отодвигаю тяжелую занавеску в надежде запустить свет, но стекло заколочено досками.

Похоже, я в старом корпусе.

Черт. Видимо, здесь вообще нет света. Какой-то заброшенный коридор. Всё в пыли и паутине. Для приличия могли бы и уборщиц прислать.

Впрочем, мое приключение быстро заканчивается.

Я упираюсь в расцарапанную стену.

По пути были двери, но, во-первых, они ведут в старые палаты, во-вторых, они заперты и там явно никого нет, в-третьих, якоря их огибают и ползут дальше.

И что я надеюсь найти, интересно?

Я подсвечиваю стену, в которую уперлась, экраном телефона. Рисунков нет. Зато есть… крест?

Алый крест?

Я вдруг слышу скрежет за спиной. Кто-то открыл дверь заброшенной палаты.