– Maman! Мамап! – донесся до нее голос Пьера. Похоже, мальчик с самого прыжка бежал вслед за поездом, пытаясь отыскать мать.

Ева тут же вскочила на ноги, покачнувшись, когда от головы отхлынула кровь. Вокруг стояла темнота, до Пьера оставалось еще приличное расстояние, и он пока не понял, что у насыпи его ожидает совсем не Габриэль. Ева пошла навстречу, страшась момента истины, а когда Пьер остановился как вкопанный, ощутила болезненный укол жалости.

– Где моя мама? – пропыхтел он, с трудом переводя дух после погони за поездом.

– Она не стала прыгать. Мне очень жаль.

– Maman! – закричал мальчик и снова побежал вдоль рельсов, оскальзываясь на неровной земле и не переставая звать маму.

Ева сдавила ноющие виски и зашагала следом. Она не знала, что еще делать. Ей не хотелось отбирать у Пьера надежду. Не хотелось лишать мужества. Но она знала, что Габриэль не прыгнула. Она любила сына достаточно, чтобы расстаться с ним, если это могло спасти ему жизнь.

При этом Ева прекрасно понимала Пьера, который опустился на насыпь и спрятал лицо в ладонях. Понимала его отчаяние. Жизнь – сомнительное утешение, если тебе предстоит провести ее в одиночку.

– А вдруг она все-таки решит прыгнуть, а я уйду? – прорыдал мальчик.

– Можем немного подождать, – предложила Ева. – Если она прыгнет, то вернется сюда вдоль путей.

– А если она уже прыгнула и поранилась? И лежит где-нибудь возле рельсов? – Сейчас его голос звучал как у потерянного малыша.

– Мы услышим, когда она начнет нас звать, – мягко ответила Ева.

Пьер уныло кивнул. Некоторое время они сидели бок о бок в ожидании зова, который не мог раздаться. Наконец Ева поняла, что больше не в силах выносить тишину. Она замерзла, у нее саднило все тело, а вокруг росли совершенно одинаковые деревья. Она понятия не имела, в какую сторону им идти.

– Пьер, ты узнаёшь эти места? – спросила она тихо. – Есть предположения, где мы?

– Берген-Бельзен на севере. Значит, эти рельсы тоже ведут на север. – Он махнул вслед ушедшему поезду, после чего указал прямо перед собой. – А мы собирались на запад. Бельгия там.

– А у меня на родине ничего не осталось, – пробормотала Ева. Пожалуй, у нее не осталось ничего в целом мире, но она усилием воли прогнала эту мысль. Погоревать можно будет и потом. Сейчас ей нужно было выжить. – Я пойду с тобой в Бельгию. Твоя мама сказала, что у вас тетя в Бастони. И что она сама отыщет тебя после войны.

Пьер кивнул и немного просветлел лицом, утешенный, что все-таки остался не в полном одиночестве.

– Надеюсь, мы еще в Швейцарии, – задумчиво сказал он. – Если так, все будет в порядке. Мы можем пойти куда угодно и попросить совета и помощи. Но сначала нужно понять, где мы. Солнце вот-вот встанет. Давай я заберусь на дерево и посмотрю, что за лесом. А если ничего не увижу, пойдем по рельсам обратно на юг. Мама говорила, там должен быть город.