– Ага, значит, тебе про покушение известно! Откуда же? Конечно, от черно-пегих! Ты ведь на них работаешь! – Бриджид взмахнула листками.

– Бриджид, где Оэн? – прошептала я, даже не пытаясь воззвать к ее здравому смыслу, напомнить, что ни черно-пегих, ни помпончатых в Ирландии больше нет. Объяснение, выдуманное Бриджид, – худшее из всех возможных – не оставляло мне ни единого шанса.

– Не скажу! – взвизгнула Бриджид. – Какое тебе дело до Оэна? Ты ему не мать!

Протянув руку, словно нищенка, я попыталась к ней приблизиться.

– Прочь отсюда! Тебе в этом доме не место. Уходи, чтоб духу твоего не было. Бумажки я доктору Смиту покажу. Он решит, что с ними делать. А ты, самозванка, убирайся.

– Двигай давай! – скомандовал Лиам.

Ноги стали будто деревянные. Не помню, как переступила порог, как вышла в холл. Бриджид прислонилась к стене – наверно, и ей было тяжело стоять. Понимая, что обращаться к Лиаму бесполезно, я снова заговорила со своей прапрабабкой.

– Бриджид, позвоните в Дублин. Расскажите всё Томасу. Увидите – он вам объяснит. Пожалуйста.

– Опять дурить его будешь? Нет уж! Убирайся. – Внезапно лицо ее скривилось, будто скомканное – совсем как листки с описанием гибели Майкла Коллинза. – Что я внуку скажу? Оэн думал, мамочка его вернулась. Как ему жить-то теперь? – Листки упали на пол, Бриджид этого даже не заметила. Обеими руками она утирала слезы. Зато Лиам нагнулся, поднял листки и сунул под брючный ремень.

– Оэн не кашляет, Бриджид? Ему лучше? Где он? – повторяла я, не отрывая взгляда от лестницы на второй этаж – там, в спальне Томаса, я утром оставила Оэна.

– Тебе-то что за дело? – всхлипнула Бриджид. – Он не твой сын. Он тебе чужой.

– Я только хочу убедиться, что Оэн в порядке. Незачем ему видеть ваши слезы, Бриджид, да и эту вот винтовку.

– Думаешь, я своему внуку вред причиню? Я-то перед ним не притворяюсь! Я его не обманываю! – Голос сорвался на визг. – Лгунья! Шпионка! Куда только я раньше смотрела? Нельзя было Оэна к тебе пускать, чуяло ведь мое сердце…

– Ладно, я уйду. Погодите, пальто надену и сумку возьму…

На слове «возьму» Бриджид буквально взбеленилась. Бешенство, сверкнувшее в ее глазах, было пострашнее недавних слез.

– Ничего ты из этого дома не возьмешь! Вещи покупал тебе доктор Смит – благородный, добрый человек. Святой, можно сказать! Пригрел тебя, змеюку, на груди. Но теперь этому конец. Прочь, гадина!

– Вперед пошла! – рявкнул Лиам.

Дуло уперлось мне в спину. Что было делать? Я повиновалась – без дальнейших попыток объясниться, без лишних движений. Я сама открыла парадную дверь, ступила на крыльцо, на дорожку, ощущая холодный металл между лопаток.