Хоть бы он отпустил меня! Я бы побежала к озеру, бросилась бы в воду, вернула бы ту, другую жизнь. Утраченную.

Утраченную? Вот именно. Погружение – смерть – возрождение. Стоп. Какое возрождение? Лиам все-таки убил меня – отнял мою любовь. Мою семью.

– Что с вами случилось, деточка? – в очередной раз спросил Джим.

Я покачала головой. Рассказывать? Здесь? Этому человеку? Ну нет. Опыт не нов. Только в первый раз рядом были Томас и Оэн. Поддерживали меня. А теперь они далеко – в другой эпохе.

26 апреля 1922 г.

Энн пропала. Десять дней назад. Я вернулся шестнадцатого, в воскресенье, ближе к ночи – в доме всё вверх дном. Оэна лихорадит, Мэгги его баюкает, на руках таскает; он захлебывается кашлем, плачет безутешно, хотя каждый новый выкрик «Где мама?» стоит ему огромных усилий и усугубляет боль в горле. Не смея взглянуть на меня, бедняжка Мэгги вымучила одно слово – «Лох-Гилл». Этого было достаточно. Я бросился к озеру. По пояс в воде бродили Робби с Дэниелом, искали тело Энн. Робби обливался слезами. Всхлипывая, он стал объяснять необъяснимое. Вот что он рассказал.

Хватившись Энн, Робби помчался на берег – потому что ему показалось, оттуда доносятся голоса. Действительно, он разглядел Лиама, который силой хотел усадить Энн в ялик, винтовкой угрожал. Робби выстрелил, Лиам упал. Робби полез в воду за Энн, но она будто растворилась. Вот только что была – и нету.

Робби искал Энн больше часа, но нашел только ее туфли. Он думает, Энн утонула, но я-то знаю – она жива. Она переместилась во времени и пространстве, но она жива. Иначе тело обнаружилось бы. Этим соображением я тщусь утешиться.