– К… Клэр, – в отчаянии прошептала Энджи, слыша, как почти ничего не выходит, несмотря на все усилия. – Где… твой… отец?

– Тс-с-с, – сказала девушка, – не разговаривайте. Мы все сделаем, не волнуйтесь ни о чем.

Глаза Джейкоби следили за ней, как черные блестящие глаза орла, кружащего в вышине. Описывающего медленные круги, высматривающего добычу, выжидающего удобного момента камнем упасть вниз, выхватить из реки мертвую рыбу и разодрать ее кривыми когтями. Лежа в лодке, Энджи снизу вверх смотрела в глаза-бусинки полицейского Джейкоби, пока не провалилась в черноту.

Глава 47

Глава 47

Вторник, 27 ноября

Энджи медленно приходила в себя – заторможенная, не понимающая, что с ней случилось. С трудом открыв глаза, она повернула голову, и квадратик серого света ослепительной вспышкой отпечатался на сетчатке. Болезненно зажмурившись, она полежала неподвижно, прислушиваясь и силясь сообразить, где она.

В воздухе чувствовался специфический знакомый запах. Больница? Глаза распахнулись сами собой, сердце застучало, но свет кольнул будто острой спицей, достав до самого затылка. Паллорино снова закрыла глаза, тяжело дыша. Чья-то рука накрыла ее руку. Большая. Теплая. Такая большая, теплая и знакомая, что сразу стало легче дышать.

Энджи чуть-чуть приоткрыла глаза и поглядела в лицо сидящего рядом. Все расплывалось. Она снова закрыла глаза, потому что от света было больно.

– Ничего, – сказал мужской голос. – Ты потихонечку.

Голос был глубоким, успокаивающим, ласкающим слух. «Он здесь. Он здесь, и я жива. Кажется».

Прошлое и настоящее, фантазии и реальность смешивались в причудливый коктейль, и из этой мешанины выскочило воспоминание, как она впервые обратила внимание на сержанта Джеймса Мэддокса. Энджи сидела в баре «Лис», подыскивая партнера для хорошего разового секса: ей нужно было сбросить напряжение и успокоиться.

«Едва он вошел в бар, я сразу поняла, что это мой мужчина. Он уверенно прошел сквозь толпу под зеркальным шаром, расступавшуюся перед ним, как Красное море перед Моисеем, и оглядел сидящих у бара, будто кого-то ища. Он на голову возвышался над толпой и в плечах тоже был шире обыкновенного. Помню блики света на прекрасных взъерошенных волосах, черных как вороново крыло. Кожа бледная, а глаза… со своего места я не могла разглядеть цвет, но отметила, что они широко расставлены и смотрят из-под густых бровей. Волевое лицо, где-то между красивым и интересным. Внутренне этот человек тоже отличался от остальных – в нем угадывалась накопившаяся усталость и при этом предельная собранность. Он повернул голову и встретился со мной взглядом».