— Понимаете, если в понедельник выяснится, что у девочки какая-то травма, то ни одна экспертиза не сможет доказать, что травма была получена не дома с вами, а во время аварии, — вступает в разговор сотрудник полиции.

— Да что ж я ребенку вредить буду? Я ни на шаг от нее не отойду, — пытается убедить двух женщин Екатерина Тимофеевна, а я понимаю, что это абсолютно бесполезно.

— Так, давайте не будем препираться, а разберемся по существу, — инспектор нахмурилась и строго посмотрела на всех. — Документы предъявите все, пожалуйста.

— И мои? — я растерялся немного, но, увидев утвердительный кивок девушки, полез в куртку, что висела в шкафу, за документами.

Все паспорта лежат перед инспектором, и она пытается разобраться. Она сказала, что сперва хочет взять с меня объяснение. И я присел на второй стул за столом. А дама из опеки настойчиво задавала Екатерине Тимофеевне разные вопросы: про условия жизни ее и Лизы, про образ жизни и вредные привычки. Вопросы и то, в какую сторону двигался их тихий разговор, мне однозначно не нравились. А еще меня беспокоило, что тут столько людей, гомон из голосов, а ребенок спит. У меня, конечно, нет опыта общения с детьми, но мне кажется, это ненормально.

Когда со мной закончили, то начали брать объяснение с Екатерины Тимофеевны. А я, извинившись, вышел из кабинета. Просить женщину не рассказывать ничего лишнего было поздно, да и не видит чистосердечная тетка Лизы подвоха в этих вопросах. Я подхожу к стойке медсестры у нас на этаже.

— Свет, а у нас в детском отделении есть места, не могла бы узнать? — у меня созрел свой план. Отдавать кому бы то ни было ребенка я не буду. Ни Екатерине Тимофеевне, ни Любовь Олеговне, ни уж тем более органам опеки. У Кати есть отец, и пусть меня нет в свидетельстве о рождении, но это ничего не значит. От этого я отцом быть не перестану. Дежурная медсестра вызванивает детское отделение и уточняет все.

— Евгений Александрович, в детском отделении только платные палаты остались, — убирая трубку от уха, говорит девушка.

— Они возьмут годовалого ребенка после ДТП? — я навалился на стойку, где сидит медсестра, и буравлю ее взглядом.

— Говорят: нет, у них от трех лет, — растерянно отвечает медсестра.

— Ну-ка, дай мне трубку, — я практически выхватываю трубку у девушки и подношу к уху. — Заведующий хирургическим отделением Филиппов Евгений Александрович. Почему вы не можете принять ребенка?

— Приказ Михайлова, в эти палаты мы можем помещать детей только от трех лет, извините, — слышу ответ растерянной медсестры из детского отделения.