«Все ждал Нину, надеялся. Не спал ночами, разговаривал с женой мысленно. А когда она, наконец, возвращается, решил кони двинуть», — стискиваю зубы покрепче.

Наблюдаю, как из ворот аэропорта вылетает правительственный кортеж с Реджистанскими флагами. Как из притормозившей шикарной инормарки пулей выскакивает Борис и со всех ног несется к моей тачке. Прыгает в машину и тут же хватается за руль.

— Короче, все нормально, — роняет порывисто. — Едем к Ирке. Нам надо обогнать всю эту байду, — кивает он на нарядные автомобили представительского класса. — Мы идем первыми в процессии. Остальные за нами.

— Нина в какой машине? — спрашиваю глухо. И сам не могу понять, почему это для меня так важно.

— В лимузине, — коротко бросает сын. — Тут же протокол надо соблюдать. Ничего нельзя. Благо договорились, что сразу в резиденцию, а завтра с утра мероприятия разные. Но мама останется с нами, а Алику придется отдуваться…

— Забрали бы сразу ее и поехали к нам, — бубню сварливо. И чувствую себя глупо и растерянно. Впервые в жизни такое.

Это что же получается? Я встречи с Ниной боюсь?

Отвернувшись, как ребенок смотрю в окно. Ощупываю взглядом мерседесы и бэхи. И забываю дышать, когда моя тачка догоняет лимузин и идет с ним вровень.

«Там Нина моя. Видит ли меня? Смотрит ли? Повернула ли голову в мою сторону?» — трепыхаюсь, как шестиклассник.

Борька обходит лимузин, еще одну машину, затем эскорт мотоциклистов и встает впереди колонны.

— Мигалку бы включить, — вздыхает грустно. — Нет у тебя?

— Нет, — мотаю головой. Оглядываюсь на розы, лежащие на заднем сиденье, и неожиданно понимаю, насколько они кажутся жалкими и смешными.

Как и я сам.

Ждал, надеялся… А госпожа Муниса триумфально въехала в родной город. Вон, даже движение из-за нее перекрыли.

— Все нормально. Мама почти не изменилась, — вслух размышляет Борис. Вроде и не ко мне обращается, но успокаивает.

— А что там с Рашидом? — ляпаю первое, что приходит в голову.

— Честно? — косится на меня сын.

— Ну да, — вздыхаю изумленно. Как маленький, ей богу!

— Понятия не имею. Алика спросил, он поморщился и перевел разговор. Больше я соваться не стал.

— Пропал куда-то?