Я сделала глоток кофе и принялась за любимое утреннее зрелище — завтрак-шоу с участием Роана. Жгуты мышц на его предплечьях напрягались и перекатывались, пока он ловко переворачивал омлет. Потом он взялся за вторую сковороду и повторил то же самое снова.

Это был мой любимый способ встречать утро — смотреть на Роана и слушать, как Кэйди делится планами на день. Неделя перетекла в две, и мы все просто… держались.

Новых убийств не было, и большинство репортеров уехали. Все, кроме Орэна и двух подкастеров — Стивена и Тайсона. Обычные СМИ поняли, что здесь нет сюжета. По крайней мере, такого, к которому им был бы доступ. И местные перестали глазеть — любопытство осталось, но без грубости, давая мне пространство.

И все же Роан остался.

Он ни разу не заговорил о возвращении в свою хижину. И больше не ночевал на диване. Кэйди это нисколько не смутило — ей просто нравилось, что ее лучший друг рядом.

— Что ты там высматриваешь, мама? — спросила Кэйди, прожевывая яйцо.

Щеки у меня вспыхнули.

— Люблю смотреть, как Роан делает омлеты.

Она энергично закивала:

— Я тоже. Он делает это движение когда переворачивает, и они такие вкусные.

Роан бросил мне самодовольный взгляд, ставя тарелки.

— Самоуверенность — это некрасиво, — крикнула я ему.

— Что такое самоуверенность? — спросила Кэйди.

— Это когда человек слишком высокого мнения о себе, — объяснила я.

Она сморщила нос:

— Голова у мистера Гриза выглядит нормальной.

Роан усмехнулся, ставя передо мной тарелку и целуя в висок:

— Видишь? Я идеален.

Я недовольно хмыкнула.

— Ты звучишь как мистер Гриз! — захихикала Кэйди.