Мои губы дрогнули в улыбке:

— Прости, что обрушила это на тебя.

Она отмахнулась и снова протянула мне кружку:

— Тебе не за что извиняться. Надо выпускать это наружу. И продолжай это делать, иначе все снова накопится.

Я провела пальцем по сердечку на кружке:

— Я разговариваю с Роаном.

Он был первым, с кем я почувствовала себя в безопасности. Что-то в той мягкости, с которой он обращался с раненой косулей, сделало его для меня тем самым человеком. Но за последние пару недель я начала бояться, что перегружаю его. Я видела, как он напряжен, как тревожится — не только за меня и Кэйди, но и из-за дела, которым занимался.

В глазах Керри вспыхнул теплый свет:

— С тех пор, как он встретил тебя, он изменился.

Я замерла.

— Стал чаще улыбаться. Смеется. Я и не осознавала, насколько он замолчал, пока снова не услышала его настоящий смех. — Ее голос дрогнул. — Ты вернула мне моего мальчика, и я буду любить тебя за это всегда.

Слезы снова защипали глаза:

— Пожалуйста, не заставляй меня снова плакать. Я ведь пересохну.

Керри рассмеялась:

— Ладно, больше никаких слез. Но скажи мне: ты его любишь?

— Да. — Ответ сорвался мгновенно, без колебаний.

— А он знает?

Я откинулась на спинку качелей:

— Мы не произносили это вслух, но я чувствую это каждый день. Во всем, что он делает. И надеюсь, он чувствует то же от меня.

Керри сжала мое колено: