Я всё время оглядывалась по сторонам, когда была с Алексом. Мотоциклов было полно, но его не было среди них. Мы провели остаток дня и часть вечера, рассказывая о себе — словно чужие люди, обмениваясь новостями.

Поначалу было неловко. Мы молчали, смотрели друг на друга, стесняясь, попивали напитки, пока какой-то вопрос не разрядил обстановку и не растопил лед.

Алекс рассказал о своей новой семье: о жене Кристен, которую он встретил спустя несколько лет после наших расставаний, и о двух сыновьях — Калебе и Ноа. Мне было приятно узнать, что у меня есть сводные братья, но в тот же миг сердце сжалось: он вложился в их воспитание больше, чем когда-либо в моё.

Чем мы с мамой были хуже? Что у них получалось лучше, что заставило его остаться с ними после того, как он ушёл от нас?

Я вздыхаю, провожу рукой по шее, пытаясь снять напряжение.

Решено — я позвоню маме; я не люблю от неё что-то утаивать, особенно касаемо отца. Набираю номер и не смотрю на время — лишь молюсь, чтобы не разбудить. Она долго не отвечает, и я грызу ногти от волнения… Слишком поздно.

Она берёт трубку.

— Скайлар? Всё в порядке?

Её голос звучит устало. Я закрываю глаза от облегчения, услышав её.

— Я тебя разбудила?

— Нет, всё нормально. Что случилось?

Я понимаю, что её рассержу, но говорю прямо:

— Я сегодня снова встретилась с отцом.

Это слово звучит непривычно во рту, и я морщуся. Несколько секунд молчания, я почти не слышу её дыхания в трубке.

— Что?

Она не сразу схватывает. Я говорю твёрже:

— Алекс. Я его встретила.

В трубке слышится вздох — теперь мама полностью проснулась.

— Что за чушь? — её голос холоден.

Мне трудно сглотнуть, горло как будто сжато. Глаза щиплет, и слёзы подступают. Я не люблю её огорчать.