Услышав это, не только студентка, но и все посетительницы удивленно посмотрели на мальчика. Послышались возгласы:

– Что?

– Ваш сын?

– Нет!

Неожиданное внимание удивило Тонгу, который счастливо обнимался с кроликом. Он недоуменно посмотрел на Хёнтхэ, будто спрашивая его, что с гостьями не так.

Тот молча взял Тонгу на руки и посадил себе на плечи. Обвел взглядом паб и улыбнулся.

– О-о-о, пожалуйста…

Юми рылась в сумке, пытаясь найти ключи, как вдруг услышала странные звуки, доносившиеся из квартиры. «Только не это…» – подумала она, чувствуя, как внутри все холодеет. Нащупала ключи и торопливо открыла дверь. В квартире было темно.

Михи в красном пеньюаре лежала на диване с бокалом вина и смотрела какой-то фильм. Юми прочитала название: «Сейчас взорвется!»

В телевизоре двадцатилетняя Михи, одетая в похожий красный пеньюар, медленно шла по спальне в алых лучах, ослепительно улыбаясь в камеру.

Пеньюар соскользнул с ее плеч, и закадровая музыка – смесь саксофона и чьих-то стонов – стала громче.

– Зачем ты это смотришь? – в ужасе воскликнула Юми. – Выключи!

Михи обернулась. Впрочем, она пропустила слова дочери мимо ушей, ведь ей так нравилось смотреть на себя молодую. Она глотнула вина:

– Не хочу. Смотри, это лучшая работа твоей мамы.

На экране Михи томно зашептала:

– Сейчас взорвется, сейчас взорвется…

Пеньюар сполз ниже, почти полностью оголяя ее тело…

– Хватит, выключи! – отчаянно закричала Юми.