В тот вечер у меня была первая смена в баре. В начале я затаила дыхание, стараясь сохранять хладнокровие, и украдкой оглядывала толпу, высматривая его. А потом он появился, как будто я его позвала, и уставился на меня сквозь море байкеров, раскинувшихся между нами. Я вздрогнула, встретившись с ним взглядом, осознание и предвкушение бурлили у меня под кожей, угрожая вырваться наружу и сделать очевидным для всех, кто наблюдал за мной, как отчаянно я хотела этого мужчину.

Я чуть было не подошла к нему, но остановила себя. А что, если бы я не уступила? А что, если бы мне потребовалось целых две недели, прежде чем ответить ему? Я и так была на взводе, готова была сорваться, но, Боже, как он на меня смотрел. Я хотела, чтобы он продолжал смотреть на меня так, словно он только что выбрался из пустыни, а я была первой каплей воды, которую он увидел за несколько дней. Как бы он отреагировал, когда мои две недели истекут? Какое напряжение я могла бы создать между нами до тех пор?

Я хотела это выяснить, и мое желание тянуть с этим как можно дольше было продиктовано не только этой маленькой — ладно, возможно, большей, чем я была готова пока признать, — садистской стороной моей натуры.

Я начала улыбаться случайным мужчинам во время своих смен, просто чтобы вывести его из себя, но он только сидел с каменным выражением лица, с тем же выражением, но с искоркой в глазах, как будто ему казалось милым, что я пытаюсь заставить его ревновать. Несколько дней назад к нему за столик подсела симпатичная рыжеволосая девушка, прижалась бедром к его бедру, и он позволил ей. Я чуть было не перепрыгнула через стойку, но тут заметила, как у него дернулись губы. Никто другой этого бы не заметил, но я стала знатоком его выражений, улавливала его настроение, как сомелье — вино редкого урожая, и я знала, что он заметил собственническое выражение на моем лице, и ему это понравилось. В отместку я ни разу не взглянула на него до конца смены. Нина сказала мне, что, когда он уходил, у него был такой вид, будто он хотел кого-то убить, и я решила, что это означает, что я выиграла вечер.

Мы продолжали в том же духе, и наша маленькая игра в балансирование на грани войны привлекала все больше внимания. Прошлой ночью Нина наклонилась ко мне и сказала, что нам нужно прекратить это, пока мы не начали драться.

Я хмуро посмотрела на нее сверху вниз.

— Что?

— Напряжение между вами двумя заражает всех остальных, — сказала она.

Я посмотрела на толпу свежим взглядом, обратив внимание на напряженные выражения лиц и сгорбленные плечи, как будто все затаили дыхание вместе со мной, ожидая, когда то, что происходит между мной и Джейкобом, перейдет все границы.