– Господи, женщина… – качает головой Кай. – Ты же мать!

– Да, черт возьми, так и есть.

– А я из-за текилы вышла замуж. – Кеннеди протягивает мне руку, чтобы я дал ей пять.

Я соединяю наши ладони:

– Именно так.

– Ребята, вы такие милые! – Миллер улыбается нам, сидя с другой стороны от Кеннеди. – Кен, ты моя любимая невестка.

– Она твоя единственная невестка, – добавляет Кай.

– И, Исайя, я просто живу, смеюсь, люблю тебя.

Мое внимание переключается на Кеннеди, сидящую между нами и прикусывающую нижнюю губу, чтобы удержаться сдержать смех.

– Это ты ей рассказала?

Кенни пожимает плечами.

Я наклоняюсь, стараясь говорить тихо, чтобы слышала только она:

– Что случилось с конфиденциальностью между врачом и пациентом?

– Здесь это неприменимо.

Я прищуриваюсь, глядя на нее и, пытаясь разозлиться, но не могу. Я чертовски одержим этой девушкой, и единственное, что могу сделать, находясь так близко, – это наклониться и быстро ее поцеловать.

– Я на минутку в туалет. – Кеннеди встает, а в то время как все остальные начинают собирать бургеры.

– Ты помнишь, где он? – спрашивает Инди.

– Помню. Сейчас вернусь.

Как только Кеннеди заходит в дом, я беру ее тарелку и накладываю еду, чтобы все было готово, когда она вернется. Накалывая помидор на вилку, я замираю, так и не донеся его до тарелки, потому что все вокруг резко замолкают. Подняв глаза, я замечаю, что мои друзья смотрят на меня.

– Что? – спрашиваю я, по очереди глядя на каждого из присутствующих.