– Просто… ты многое для меня сделал. Многим пожертвовал ради меня. И я не хочу, чтобы ты чувствовал, будто я тебя покидаю.

– Я принял решение в отношении своей карьеры, исходя из интересов моей семьи, и не могу винить тебя за то, что ты делаешь то же самое. – Брат хлопает меня по ноге. – И, черт возьми, я выхожу на пенсию! Ты знаешь, сколько времени у меня, чтобы тебя навещать? У нас все получится. Не беспокойся на этот счет.

Я киваю.

– Я ненадолго вас оставлю? – спрашивает Монти.

– Все в порядке?

– Конечно. Закажу нам что-нибудь на ужин.

Монти встает с дивана с телефоном в руке, оставляя нас с братом вдвоем. Повисает тяжелое молчание, прежде чем Кай снова заговаривает.

– Мама бы тобой гордилась.

Я быстро киваю, не позволяя эмоциям меня захлестнуть.

– И я тоже горжусь, – продолжает Кай.

Монти заказывает столько китайской еды, что она занимает весь обеденный стол. Мы втроем проводим вечер, общаясь, ужиная и просматривая основные моменты сегодняшних матчей всей лиги. Но не говорим о моем возможном уходе. Не говорим о Кеннеди, и впервые в жизни я не притворяюсь, что со мной все в порядке.

Я провожу весь вечер без улыбки на лице, и в каком-то смысле это приятно – чувствовать себя не в порядке. Мне даже стало легче.

Но, несмотря на это, в моей голове крутится только один вопрос: что, черт возьми, мне делать, если Кеннеди не захочет, чтобы я уехал вместе с ней.

Сегодня ночью не было дождя – только раскаты грома и вспышки молний.

Это сухая гроза, и, если бы она не выводила меня из равновесия, я, возможно, смог бы оценить ее красоту. Небо покрывают фиолетовые полосы. Яркие лучи света вспыхивают за силуэтами зданий на горизонте Чикаго.

Но это не уменьшает тревогу. Словно какой-то переключатель, это приводит меня в движение, вынуждая сердце биться быстрее, заставляя нервы работать на пределе.

Как бы сильно я ни любил это место, возможно, уехать со Среднего Запада не так уж и плохо. Интересно, случаются ли в Северной Калифорнии такие внезапные летние грозы, как эта?

Это одна из причин, по которой я сегодня не поехал на семейный ужин. Я знал, что надвигается гроза, но еще отчетливее понимал, что не в состоянии игнорировать отсутствие Кеннеди. Достаточно тяжело засыпать каждую ночь, зная, что ее нет в моей постели, не говоря уже о том, чтобы сидеть на ужине, который наконец-то стал полноценным, потому что она была рядом.

Прошло две ночи с тех пор, как я видел ее в последний раз. Прошло две ночи с тех пор, как я вообще получил от нее весточку.

Вчера у нас весь день был выходной, так что у нас не было возможности встретиться в спортивном зале. А сегодня на утренней воскресной тренировке она сказалась больной.