– Я почти не прикасался к вещам. Боялся, что износятся. Они слишком дороги мне.

– Мы должны кое-что проверить. Нельзя допустить, чтобы народные волнения усилились.

Немного поколебавшись, господин Ан согласился – возможно, из чувства долга перед страной – и пошел во внутренние покои, откуда вынес тяжелый сундук с памятными вещами. Соран и Синвон открыли его с замиранием сердца.

– О?

Свадебного платья внутри не было.

Господин Ан, похоже, и сам был поражен до глубины души.

– Я почти никогда не открывал этот сундук, а теперь, оказывается, что-то пропало!

– Похоже, кто-то проник в дом и украл платье принцессы. Сами подумайте! Стал бы бесплотный призрак красть платье?

– Хотите сказать, Чаён мне не привиделась? Она была настоящей?

– Она вам не привиделась. Однако, скорее всего, это была не настоящая принцесса Ан.

Глаза господина Ана снова наполнились слезами.

– Кто осмелится шутить с сердцем родителя, похоронившего свое дитя?! – Голос его был полон печали и отчаяния. – Разве можно столь жестоко бередить раны отца, который потерял свою единственную дочь!

– Быть может, злоумышленники хотели, чтобы по улицам пошли слухи о том, что отец узнал свою дочь.

– Боже правый!

По лицу господина Ана потекли слезы, и вскоре слезы выступили на глазах и у Соран.

– Не волнуйтесь. Мы обязательно найдем виновных.

– У-у-у-у-у-у! У-у-у-у-у-у-у-у!

В глубине ночи раздалось призрачное завывание, которого давно не было слышно. Король Хон, который в одиночестве сидел в Каннёнчжоне и читал петиции, замер. Снова подул ветер, несущий зловещие звуки. Соран, где Соран? Ах да, сегодня она отправилась домой… Хона охватило странное предчувствие, и он немедленно приказал слугам подготовиться к прогулке – непреодолимое желание влекло его к пруду. Несмотря на гнев, вспыхнувший в короле после того, как он подслушал сплетни служанок, в нем также зародилась надежда.

«Вдруг я увижу ее снова?..»