В ее глазах вспыхивает боль.
– Я влюбился в Пиппу. – Мой голос смягчается, когда я думаю о женщине, стоящей за дверью. – Я люблю ее и хочу быть с ней, но боюсь, что это не позволит мне приглядывать за тобой. – Я кладу руку на грудь, которая ноет от боли. – Я не знаю, что делать.
Лицо мамы вытягивается, и она выглядит совершенно опустошенной.
Я сглатываю плотный комок в горле и присаживаюсь рядом с ней на койку.
– Я тебя слишком люблю. Меня убивает, когда происходит что-то такое.
Она пробегает пальцами по бусинам на своем запястье и делает глубокий вдох.
– Я чувствовала такую вину за то, что случилось с твоим отцом, – шепчет она, зажмуриваясь от боли. – Если бы ты был в машине, я никогда не смогла бы себе простить.
– Знаю. – Она никогда не произносила этого вслух, но почему-то я знал.
– Я никогда не была для тебя хорошей матерью. – Из ее глаз текут слезы, и она быстро их вытирает, прежде чем печально покачать головой. – Я думала, вся эта дрянь осталась позади. – Мы встречаемся глазами, и она все еще плачет, глотая слезы. Я понимаю, что она имеет в виду депрессию и тревожность. – Я так отчаянно на это надеялась.
– Ты чувствовала вину из-за того, что так и не заставила отца обратиться за помощью?
Она смотрит на меня и кивает.
– Так чем же отличается твое поведение? – Я пытаюсь говорить мягко, потому что этот кусок будет сложнее всего переварить. – В глубине души ты понимаешь, что тебе нужна помощь, но просто игнорируешь проблему.
Я вижу в ее глазах все: вину, тревогу, волнение, сожаление, ненависть к себе и покорность.
– Да, – говорит она, опуская плечи. – Ты прав.
– Я не хочу быть прав.
На ее лице мелькает горькая улыбка.
– Сложно признать, что существует проблема. – Она замолкает. – Что у
– Знаю.