Тогда Аарон нанес контрольный удар.

– Мы же любим собак, да, боллито?

Кое-как подняв с пола челюсть, я пропищала:

– Да. – Я покачала головой, с трудом приходя в себя. – У нас их будет целая свора. Вместо детей.

Смешок защекотал мне ухо.

– У нас впереди еще много времени, успеем договориться, – процедила я с фальшивой улыбкой.

– Ay que bien![91] Собаки, дети, истинная любовь. Как раз вовремя, пока тебя не записали в старые девы. – Каро захлопала в ладони, и я свирепо на нее уставилась. – Mujer, no te pongas así[92]. Аарон, как тебе хамон? Если женишься и переедешь в Испанию, сможешь есть такой хоть каждый день.

Переехать в Испанию? Господи, чего она добивается? Хочет окончательно свести меня с ума?

Кузина тем временем продолжала:

– Видишь ли, Лине пришлось переехать в Америку много лет назад, потому что…

– Каро! – перебила я на резком выдохе. – Déjalo ya, por favor[93].

Я была готова умолять, лишь бы она заткнулась.

Снова позвонили в дверь. Я выразительно выругалась под нос.

– О! Вот и они пришли! – объявила сестра.

Кто еще «они»?

Каро взяла мать за руку и уволокла ее из кухни.

Аарон мягко сжал мне пальцы, и я выпустила из легких воздух.

Я была на взводе. Надо поскорее выкинуть из головы – а лучше забыть начисто – его слова про свадьбу, детей и собак. Они совершенно неуместны.

Впрочем, мысли и без того разлетелись, как только пальцы скользнули по моему запястью. Легкое касание – точнее, ласка, – едва заметное, почти неуловимое, но такое острое, вызвало мурашки по всему телу.

– Расслабься, – велел Аарон мне на ухо. Пальцы принялись выписывать круги по коже. Ленивые, успокаивающие. – Ничего страшного, – прошептал он, медленно водя подушечками.