У Аннализы перехватило дыхание. Она не верила своим глазам – ей и в голову не приходило, что Томас такое устроит. Уголки губ сами поползли вверх. Ее охватил трепет.

– Да. Да. Да! И еще раз да!

Томас просиял.

– А я-то думал, что мне придется тебя уговаривать!

Но, глядя на парня, предлагавшего ей свою жизнь, Аннализа не понимала, как может быть по-другому. Теперь она как никогда верила в любовь. Ведь они – и были любовью. Прежде она не верила, что такое чувство возможно, потому что ей негде было об этом узнать, пока она не встретила Томаса.

– Да, – повторила она, поднимая его и целуя.

Томас надел кольцо ей на палец.

– Когда я вернусь, с меня бриллиант.

– Не нужны мне бриллианты, – ответила Аннализа, разглядывая доказательство того, что теперь их жизни сплетены вместе. – Главное, возвращайся домой целым и невредимым, ладно?

Томас ласково коснулся ее щеки.

– Теперь даже вся армия Северного Вьетнама не удержит меня от возвращения домой.

Подумав о его возвращении домой, Аннализа вдруг поняла, на что они подписались. Что подумает Nonna и остальная ее семья? По телу пробежал холодок. А что подумает его семья, которая даже не знает, что она сейчас здесь?

– И еще… – Она замялась. – Твои родители хоть что-нибудь знают?

Томас вернулся на свое место.

– Я решил, что подождем и разберемся с ними, когда вернусь домой. А ты как считаешь?

Аннализа задумалась. Скрывать помолвку от мистера Барнса – это еще ладно, но обманывать миссис Барнс и Эмму – как-то нехорошо.

– Не знаю. Может, надо сказать хотя бы твоей маме и сестре. Может, надо, чтобы я сказала.

– Я сначала хотел им написать, но почту почти всегда забирает отец. Я вовсе не хочу, чтобы ты разбиралась с ним в одиночку, пока меня нет.

Аннализа была полностью согласна: она помнила, как отвратительно вел себя его отец в загородном клубе.

– Что, если я просто позвоню по телефону, объявлю новость и попрошу твою маму и сестру хранить секрет? Может, это придется им по душе? Очень не хочется, чтобы у твоей сестры появился еще один повод меня не любить.