Густые леса Мэна не предлагали ни ответа, ни утешения. Может, ее дом больше не здесь? Аннализа не ощущала себя жительницей Мэна. Она чувствовала себя здесь чужой. Когда на горизонте появился дым фабрики, ей показалось, что их машину посетил призрак ее отца.

– Беременность твоя – тебе и решать, – сказал Уолт одним морозным вечером в середине декабря. – Но если захочешь оставить ребенка, то я помогу.

Город сиял рождественскими огнями, но впервые в жизни у Аннализы не было праздничного настроения.

Аннализа ненавидела зависеть от других, но Уолт не отступался.

– У вас и без меня забот хватает, Уолт. Видит Бог, вам надо уделять больше внимания своему здоровью.

Уолт серьезно посмотрел на девушку.

– Ты не доставляешь мне никаких хлопот – наоборот. Я просто прошу слушать только свое сердце. Не мое дело вмешиваться в твой спор с бабушкой, и у Элены, конечно же, есть своя голова на плечах. Какая разница, что я думаю.

Nonna приняла новость об измене Томаса без малейшего удивления. Видимо, она уже столько повидала в жизни, что ее трудно было поразить. Когда Аннализа рассказала, бабушка хлопнула в ладоши:

– Раз так – возвращайся домой. Будем растить ребенка вместе.

– Ты предлагаешь сдаться?

Ответ Аннализы не поменялся, хотя она была очень благодарна бабушке за такое предложение.

Уолт откашлялся в салфетку.

– У тебя есть выбор – вот что самое главное. Думаю, правильный ответ где-то рядом: надо только его найти.

– И где же он, этот ответ?

– Твое сердце разбито, Аннализа. А когда оно разбито, трудно понять, что делать дальше со своей жизнью. Может, сначала тебе надо понять, что ты чувствуешь, потеряв Томаса, а потом уже решать, как поступить с ребенком.

Это было чересчур. Словно все беды обрушились на Аннализу одновременно. Болезнь Уолта, приближающаяся старость бабушки, ребенок… И возвращение Томаса.

Столкнувшись с горой проблем в одиночку, Аннализа больше не видела смысла бороться. Как ей теперь рисовать? Хватит терпеть жуткие метания творческой натуры. Может, настало время с этим покончить.