И все же той девушкой она вовсе не была, и было бы нечестно позволять ему думать обратное.

А потому она высвободилась из его объятий и глубоко вздохнула:

– Прости. Я не могу.

Эндрю отступил на шаг, взгляд его растерянно затуманился.

Лиззи прижала ладонь к губам, уже сгорая от стыда. Как она могла совершить такую глупость!

– Мне очень жаль, Эндрю. Я не хотела, чтобы это случилось… То есть, судя по всему, хотела, но поняла, что не должна. У меня и так сейчас вся жизнь вверх тормашками, и мне совсем не нужно еще больших осложнений.

– Никаких осложнений, – сухо кивнул Эндрю. – Понял.

Его тон казался уязвленным, но он имел полное право испытывать сейчас досаду. Она дала ему зеленый свет – и тут же ударила по тормозам.

– Ты думаешь, что все обо мне знаешь. Но это не так. Когда я несколько минут назад говорила о том, что не гонюсь за формулой «вместе долго и счастливо», я говорила на самом деле обо всех нас – о женщинах рода Лун. Мы не… привязываем себя к кому-либо. У нас только одна задача – родить дочь, которой можно будет передать родовое наследие. И любовных отношений здесь не предусматривается.

– То есть… никакого мужа.

Лиззи напряженно сглотнула, не уверенная, что готова сейчас к такому разговору. Однако Эндрю явно ждал от нее ответа.

– Так… намного меньше заморочек, – с трудом произнесла Лиззи. – Для всех. – Она переводила взгляд на свои руки, на носки обуви – куда угодно, лишь бы не смотреть ему в глаза. – Ты был прав. Мы и впрямь другие. И вовсе не в лучшем смысле. Люди считают нас порочными и скверными. Они винят нас во всех мыслимых грехах и обращаются с нами как с прокаженными. Рано или поздно это, точно грязное пятно, ляжет и на тех, кого мы любим. – Она чуть помолчала, пожимая плечами. – И любые отношения с кем-либо будут отравлены – это лишь вопрос времени.

– То есть – чего ради?

– Да, чего ради, – кивнула Лиззи.

Эндрю протяжно вздохнул.

– И тебя это устраивает? То, что тебе когда-то придется в одиночку вырастить дочь, чтобы исполнить некий древний обычай?

– На самом деле, не устраивает. Вот потому-то на мне это наследие и оборвется.

Слова эти, казалось, прогудели в заряженной атмосфере между ними.

– Ты хочешь сказать…

– Я хочу сказать, что я последняя из рода Лунных Дев.