– Ну, «злится» – пожалуй, не совсем подходящее слово. Просто некоторые вещи лишают ее душевного равновесия. То, с чем она предпочитает не иметь дело. И справляется она с этим состоянием тем, что прячется. Поверьте, я знаю ее уже не первую неделю.
– И что вы обычно делаете? Ждете, когда она выйдет?
– Как правило, да. Она делает это не для того, чтобы привлечь к себе внимание. Она совершенно искренне хочет побыть одна.
– Но что, если это не так? А вдруг она заболела или произошел несчастный случай?
– Учитывая то, что вы мне только что сказали, бьюсь об заклад – с ней ничего не случилось. Она появится, когда сама будет к этому готова.
– А не могли бы вы попытаться ей все же позвонить? Или зайти к ней? Быть может, она вам откроет, увидев, что это вы.
– Не стоит на это рассчитывать.
– Пожалуйста!
– Ну, так и быть.
– Если она вам ответит, не могли бы вы попросить ее мне позвонить? Мне очень нужно поговорить с ней.
– Я все ей передам, если буду иметь такую возможность. Но не стоит ожидать, что мне удастся изменить ее мнение, если оно уже сложилось. Эта стреляная птица порой бывает очень упрямой и неуступчивой. Посмотрю, что я смогу сделать, и дам вам знать.
На следующий день, вернувшись из галереи домой, Рори обнаружила мигающий автоответчик. При виде такого сигнала у нее всякий раз сердце начинало биться чаще, словно подстегиваемое смесью надежды и страха, которая стала столь привычной в последние месяцы. Однако ни в одном из сообщений не говорилось о Хаксе. Два были от матери, с которой Рори не разговаривала после того случая в «
Рори набрала номер адвоката, и ее перевели в режим ожидания, дав послушать дребезжащую версию «Под парусами» Кристофера Кросса. Наконец в трубке раздался щелчок, и Кристофер Кросс умолк.
– Рори? День добрый.
– Здравствуйте. Вам удалось с ней связаться?
– Нет. Я вчера вечером попытался несколько раз дозвониться, потом сегодня в перерыве на ланч заехал, позвонил ей в дверь. Не отвечает.
Рори стиснула в руках трубку.