Судье вспомнилось, как Бун Харди рассказывал о том, что и Кобб не любил просить о помощи. Видимо, это была фамильная черта Бишопов. Оставалось лишь надеяться, что Блу ее не унаследовала.

Сара Грейс

В отделении интенсивной терапии было два тихих часа: с двенадцати до часу и с пяти до шести. Свет в коридорах на это время приглушали, двери закрывали, все разговоры в отделении стихали, а родственников просили перейти в зал ожидания. Медсестры утверждали, что все это делается ради блага пациентов, но я считала, что и посетителям тоже не помешает передохнуть. За время тихого часа можно было перекусить, вздремнуть немного, позвонить друзьям, а в моем случае – ненадолго скрыться от исполненного печали и разочарования взгляда матери.

Ее разочарование я еще могла вынести. Но печаль разъедала меня изнутри, словно кислота. Все дело было в том, что я могла понять, почему она хочет добиться опеки над Флорой. Правда, могла. И если бы Кибби попросила нас забрать ее дочь, я бы первая приняла ее с распростертыми объятиями. Но Кибби этого не хотела. И желание поддержать ее выбор перевешивало все остальное. Она заслуживала того, чтобы ее услышали, даже если ее слова нам были не по вкусу.

Папа сегодня все больше молчал и вообще казался замкнутым и подавленным. Я догадывалась, что мамины планы устроить бой за опеку ему тоже не по душе, но перечить ей он не хотел – это было все равно что пытаться остановить вышедшую из берегов реку. К тому же его, понятное дело, по-прежнему терзали мысли о предвыборной кампании и упавших рейтингах. Я попыталась было поднять эту тему и в который раз извиниться, но он лишь мотнул головой, отказываясь продолжать разговор.

Мы с папой и мамой миновали двойные двери, вышли к посту медсестер, и я с удивлением увидела возле двери в конференц-зал Шепа. Вид у него был строгий, а в руках он держал пухлую черную папку.

Он подошел к отцу и пожал ему руку. А затем, быстро глянув в мою сторону, объявил:

– Мне нужно поговорить со всеми вами. Нам предоставили конференц-зал.

– Сейчас? – спросила мама. – Шеп, у нас было трудное утро. Разве это не может подождать? Кибби никуда не убежит.

Он выдержал ее взгляд.

– Речь пойдет не о Кибби, мэм.

Отец пригладил рукой волосы.

– А о чем же тогда?

– Скоро я все вам объясню. – Он кивнул на дверь в переговорную, и мама с папой, обменявшись встревоженными взглядами, направились к ней.

Когда я проходила мимо Шепа, он тронул меня за руку и прошептал:

– Помни, что я сказал тебе утром.

Сара Грейс, если тебе потребуется помощь, я всегда буду рядом. Несмотря ни на что.