– Ты когда-нибудь сможешь простить меня? – спросила она.

Мама стояла передо мной, и в глазах ее плескались боль и раскаяние. Воздух вокруг нас, казалось, сгустился. И в нем висели осколки наших разбитых сердец. Мы могли попытаться склеить их или оставить на волю ветра, который вскоре унесет их вместе с опавшей листвой.

Я тяжело вздохнула.

– Конечно, я прощу тебя, мама. Просто мне нужно время, чтобы разобраться в чувствах.

– Время, – кивнула она. – Хорошо. Сколько времени?

– Мама.

Она примирительно вскинула руки.

– Прости! Но меня гложет мысль о том, как сильно ты меня ненавидишь.

– Я тебя не ненавижу. Я просто расстроена. И в каком-то смысле даже рада, что мы оказались настолько похожи. Раньше между нами такого связующего звена не было.

Хэйзи боднула маму в руку, прося приласкать ее, и та, несмотря на аллергию, откликнулась.

– Большее сходство и представить сложно.

Мы обе влюбились в мужчин, которых не одобрили бы наши родители, забеременели и приняли поспешные решения, обернувшиеся для нас трагедией. Мы хранили тайны, полагая, что защищаем тех, кого любим, хотя на самом деле защищали лишь себя. От неловкости, смущения, унижения и стыда.

Какими же дурочками мы были. Ведь подобным поведением мы лишь заточали самих себя в тюрьмы, выстроенные из лжи, боли и разочарования.

– Вместо того чтобы притворяться, что наши жизни идеальны, мы должны были признать свои ошибки. Усвоить уроки. Повзрослеть. Так мы показали бы, что принятые нами неверные решения не определяют того, кто мы есть, и возможно, подали бы другим хороший пример. Скажем, Кибби. Не скрывай мы так тщательно свое прошлое, и с Флорой все могло бы сложиться иначе.

Мама вздернула подбородок.

– Знаю. Но мы ведь можем начать все сначала, правда? Как говорится: одни уроки мы преподаем, а другие усваиваем. Теперь мы знаем, что должны делать.

Хэйзи заметила белку, и я покрепче стиснула поводок, чтобы она не бросилась за ней в погоню.

– Ты уверена, что спокойно воспримешь сплетни?

– Это ведь всего лишь слова. Кое-кто недавно сказал мне, что от них еще никто не умирал.

– Но навредить они могут.