— Дядя Никсон, я не могу найти свои перчатки! — Колин закричал поверх головы своей младшей четырехлетней сестры, которую Куинн укутала так, словно та собиралась сразиться с йети.

— На второй полке корзина с запасными. — Я указал, где искать.

— Спасибо. — Зажимая младшего сына под мышкой, как футбольный мяч, Грэм похлопал меня по спине.

— Я усвоил урок прошлого года. Там около дюжины пар. — Я до сих пор не понимал, почему дети постоянно теряли шапки и перчатки, но тем не менее подготовился, чтобы не слышать причитаний: «Как я смогу кататься на санках без шапки?».

И говорил это не чей-то сын или дочь, а Джонас.

Я откровенно пялился на цирк, в который превратился мой дом.

— Знаешь, о чем я думаю, когда вижу это безумие? — спросила Зои, подходя ко мне с нашей малышкой на руках.

— Что тебе хватит и этой одной? — Я поднял нашу дочь на руки и поцеловал в носик, который был едва ли не единственной открытой частью ее тела.

Зои кивнула.

— Ты правда не хочешь еще? — подразнил я.

Честно говоря, каждый раз, беря нашу двухлетнюю кроху на руки, я поражался тому, что у нас не четверо детей.

— Очень смешно. — Зои покосилась на меня.

— А ты как думаешь, Мел? Хочешь быть единственным ребенком в семье? — Я просунул руку под шарф и пощекотала ее шею.

Она рассмеялась. Глядя в ее изумрудно-зеленые глаза, я, как всегда, растаял и превратился в лужицу.

— Санки! — потребовала она.

— Точно? На улице ужасно холодно.

Она смерила меня взглядом, совсем как ее мать.

— Кататься!

— Ладно, ладно, — сдался я.

Входная дверь распахнулась, впуская в дом морозный воздух.