Водитель опустил перегородку.

– Что мне делать?

Улыбаться в камеры телефонов не входило в мои сегодняшние планы.

– Езжай на подземную парковку.

Мы обогнули толпу фанатов и спустились в гараж через отдельный въезд. Не зря я заплатил кучу денег, чтобы жить здесь. Я любил фанатов. Особенно женщин, даже если они исключены из меню на ближайшее будущее. Но нужно разделять общественную и личную жизнь.

Я вытащил спортивную сумку из багажника лимузина и закинул на плечо. Мы гуськом вошли в лифт, и я ввел код доступа в пентхаус. Кнопки на панели загорались, отмечая этажи, тишину нарушала фортепьянная версия «My Heart Will Go On».

– Я бы не советовал вам заходить в бар или куда-нибудь еще по дороге домой, – сказал я.

Они заговорили одновременно.

– Что?

– Мы даже об этом не думали.

– Мы здесь не для этого.

– Точняк. Вы здесь, чтобы нянчиться. – Я рассмеялся и покачал головой.

– Мы не нянчимся с тобой, – огрызнулась Куинн и прищурилась, глядя на меня. – Мы любим тебя. Смирись наконец с этим.

– Честно говоря, мы оба чувствуем себя дерьмово из-за того, что переехали в прошлом году, а ты остался в Сиэтле. – Джонас собирал волосы в низкий хвостик, и сейчас с таким разочарованием дернул за него, что порвал резинку.

– А я не чувствую себя дерьмово, – пробормотал Итан. – Я все еще живу здесь.

Лифт тренькнул, и двери открылись в роскошном мраморном холле моего пентхауса.

Мой грех номер три: я зарабатывал кучу бабла и тратил его на ерунду, потому что любил красиво жить.

– Я полностью поддержал твой переезд в Бостон, чтобы быть с Кирой, – сказал я Джонасу, доставая ключи из кармана, затем повернулся к Куинн: – И, насколько помню, именно я посоветовал тебе вернуться в Боузмен к Грэму. Вы оба заслуживаете счастья.