Не удивлюсь, если в понедельник все будут от меня шарахаться. Я боюсь вернуться в школу и узнать об этом. Если все так плохо, как предполагаю, я могу пойти по трусливому пути и перевестись из школы. Единственная проблема — объяснить, что происходит моей бабушке Стефи.
Хочу рассказать ей, но из-за всего происходящего в последнее время она измотана сильнее, чем обычно. Я беспокоюсь, что мои проблемы сказываются на ее здоровье, и не знаю, стоит ли добавлять больше стресса.
Я пыталась позвонить Индиго, чтобы поговорить с ней обо всем, но после того, как ее отца застукали за очередным романом, ей пришлось вернуться домой, чтобы проведать маму. Она не отвечает на звонки и сообщения, и у меня плохое предчувствие, что что-то не так. Однако бабушка Стефи настаивает, что все в порядке и что мне нужно успокоиться.
Это довольно сложно, когда синяя машина появляется везде, куда бы я ни пошла, заставляя меня нервничать. Плюс, есть неизвестный номер, с которого пришло сообщение за несколько минут до того, как я нашла листовки по всей школе. «Игра началась» говорилось в сообщении.
В какую игру они играют? Были ли листовки единственной частью игры, или впереди еще что-то? Связаны ли неизвестный номер и машина? Почему кто-то решительно настроен разрушить мою жизнь? И почему мне кажется, что за мной все время наблюдают?
Так много вопросов без ответов.
Я чувствую себя такой потерянной.
Вытирая глаза тыльной стороной ладони, я осмеливаюсь взглянуть в окно. Паранойя начинается, когда осматриваю парковку, а затем улицу. Сейчас раннее субботнее утро, дорога пуста, на парковке тихо, на газоне никого. Но эта тишина тревожит, как напряженный момент в фильме ужасов прямо перед нападением убийцы.
Убийцы, которым могла бы быть моя мама.
Мои глаза снова наполняются слезами. У меня щемит сердце. Мое тело болит. Я разваливаюсь на части.
Шмыгая носом, я переворачиваю страницу своего альбома и работаю над другим наброском, не связанным с моей мамой, который вызывает столько же эмоций и сумятицы.
Кай, Кай, Кай. Его имя начертано вверху страницы прямо над его портретом с чрезмерно большой головой — Эгомен, имя супергероя, которое я ему дала.
Кай Мейерс все это время был рядом и быстро стал одним из моих самых близких друзей. Я просто хотела бы знать, чувствует ли он то же самое ко мне. У меня никогда раньше не было близкого друга, за исключением, может быть, Индиго, так что я новичок в том, чтобы определить, считает ли кто-то тебя достойным половины сердца. Иногда я сомневаюсь, что мы с Каем вообще друзья, особенно после инцидента с поцелуями в шею, который между нами произошел. Кай, возможно, валял дурака и был в игривом настроении. Он часто так делает, например, когда он пьяный поцеловал меня, а потом сказал, что в этом нет ничего особенного, что он пьяный целует почти всех.