Я бы солгала, но на воре и шапка горит, если бы сказала, что хочу быть просто друзьями с Каем. Он начинает мне нравиться, как чертова гора мороженого, наверное, слишком сильно, учитывая, что я понятия не имею, взаимны ли мои чувства. Я бы не винила его, если бы он не испытывал те же эмоции точно так же, как я бы не винила его, если бы он не влезал в мои неурядицы.

В моей жизни сейчас так много всего, а у него свои проблемы. И все же он, кажется, полон решимости быть моим закадычным другом.

Не знаю, что бы я без него делала, думаю про себя, выводя его имя на бумаге. Я действительно не знаю.

Еще через полчаса рисования откладываю карандаш, чтобы стряхнуть онемение в руке. Сейчас восемь часов утра, и я уже несколько часов бодрствую, после жуткого сна, во время которого застряла в кошмаре с синей машиной, преследующей меня по длинной узкой дороге, в пространстве полном листовок. Когда проснулась, я была беспокойна и взволнована, и раздумывала, не пойти ли в гостиную и не разбудить ли Кая. Но он был так решительно настроен взломать код на этой флешке, что я всерьез обеспокоена тем, что он пренебрегает своим сном.

Под его глазами залегли темные круги, и вчера он задремал на полуслове, когда мы ехали домой из парка. Последнее, что ему нужно, это чтобы я разбудила его до восхода солнца, потому что мне приснился плохой сон.

Это не было похоже на просто дурной сон. Он казался таким реальным, что когда я проснулась, то готова была поклясться, что видела синюю машину, припаркованную на улице, хотя было слишком темно, чтобы сказать наверняка.

Стук в дверь моей спальни отрывает меня от мыслей о синих машинах и страшных снах.

— Иза, можно войти? — Голос Кая доносится с другой стороны двери.

— Да, конечно, — говорю я, садясь в постели.

Дверь со скрипом открывается, и затем он входит в мою комнату. Его светлые волосы торчат во все стороны, придавая ему сексуальный вид, и он одет в ту же темно-серую футболку и черные джинсы, которые были на нем прошлой ночью, как будто он вовсе не ложился спать.

Мои губы приоткрываются, собираясь спросить его, спал ли он вообще, но затем его глаза загораются, как коробка, полная бенгальских огней.

— Закрой глаза. У меня для тебя потрясающий сюрприз. — Он опускает взгляд на мой альбом для рисования, который все еще открыт на его странице, выставляя меня не в лучшем свете, словно сталкера.

Я быстро закрываю его, скрестив пальцы, чтобы он не увидел свое имя, написанное на странице.

— Сюрприз? Правда?

Он бросает на меня любопытный взгляд, но, к счастью, не комментирует рисунок.