– Наблюдая – создавай, создавая – выбирай. Это просто, – Фламинго повесил бутылку на костыль и взялся за него, давая понять, что разговор окончен.

– Простите, но я все равно не понимаю.

– Хлопок одной ладонью звучит как тишина, и, как только ты это поймешь, вопросов у тебя больше не останется.

Вагон, в котором мы ехали с Мартовым домой, оказался почти пустым, и мы свободно устроились на сиденье. Я, схватив его руку, положила голову ему на плечо. Казалось, после всех событий этого дня я должна была пребывать в состоянии крайнего возбуждения, но на меня внезапно навалилась страшная усталость, а глаза слипались.

– Нужно было спросить его, почему, если он такой умный, просит милостыню, – сказала я.

– Очень многие умные люди бедные. Благосостояние не зависит от количества и качества ума, – рассудительно отозвался Кирилл. – Единственное, что я понял: он тебя услышал. Хотя, конечно, и отмазался белибердой.

– Буду благодарна, если ты мне расшифруешь эти его высказывания.

– Я не умею расшифровывать такое, извини! – Он положил подбородок мне на макушку, и легкий ветерок от его дыхания едва ощутимо пробегал по волосам.

– Но кто-то же умеет?

– Кто-то умеет.

– Я теперь всю ночь об этом буду думать.

– Тебе хоть немного стало легче?

– Стало, хотя непонятно почему. Спасибо тебе большое. Не представляю, как ты его нашел!

– Просто вспомнил, что сказала женщина в вагоне. Помнишь, в темных очках?

– Что его нужно позвать?

– Ну да.

– И как же ты его звал? Молился, что ли?

– Алиса! – Мартов подул мне в макушку. – Не говори глупости. Просто приехал на вокзал. Нашел первого попавшегося попрошайку и попросил передать Фламинго, что хочу с ним встретиться. И на следующий день он пришел.

– А он сразу согласился?

– Конечно! Я же пообещал ему заплатить.