– Слушай, Тим, – Кеша опустился в кресло напротив, – ты шахматист. Вы фигуры передвигаете по четко заданным правилам. А мне лучше даются карты, в них блеф не считается нарушением, потому что главная цель – это победа.

– Ах вот как? Ты сразу преследовал исключительно личные интересы, как и Степа?

– Все преследовали личные интересы.

– Неправда! До всего этого она мне и не сдалась.

– Кого ты обманываешь?

– Мы поклялись соблюдать правила.

– Ага, а еще мы поклялись Мартову, что никакой постели не будет. И ты сам убедил меня нарушить эту договоренность.

– Да, но потому, что по-другому мы не смогли бы получить результат.

– Ну и вот тебе результат. Просто не такой, как ты ожидал.

– Мне на нее плевать. Говорю же!

– Если бы плевать, ты бы сейчас так не дергался.

– Я лишь хочу, чтобы мы довели все до конца!

– А я не хочу.

– Тогда я сделаю это сам.

– И каким же образом?

– Расскажу ей все: и о проекте, и о Гудвине, и о распределении ролей, и о тебе! Поверь, результат будет тот же, не столь эффектный, как у Матвея, но не менее болезненный точно. Если ей, конечно, не плевать на тебя. Чего я, кстати, не исключаю.

– После твоей выходки в лифте она тебя боится и ничему не поверит.

– Поверит, когда я покажу ей запись Росса.

– Ты совсем идиот? – Ершов разозлился.

– Это единственная возможность завершить проект. Думаешь, Матвею было легко? Но он же это сделал.